– Значит, твоими любимыми цветами будут красные розы! – заявила она и я, конечно, тотчас же согласился.
В полдень к нам пришли наши с Лизой гости, точнее сказать, мои закадычные армейские друзья – это капитан Евгений Федоров, инженер полка, старший лейтенант Александр Дунаевский, делопроизводитель штаба полка, и, конечно, лейтенант Павел Крафт, командир автомобильного взвода транспортной роты. Вместе с Павлом пришла и его любимая девушка Гертруда Рихтер, с которой он познакомился еще в Саксонии и которая приехала к нему оттуда в Хейероде и осталась с ним. Гертруда и Лиза стали невольно подругами. Естественно, я был одет в новый, гражданский костюм, чем удивил и поразил своих товарищей.
– Что позволено коменданту, запрещено нам, рядовым труженикам армии! Выпьем за коменданта и за его прекрасную подругу! Поздравим его с днем рождения! – предложил первый тост Александр Дунаевский.
Тост был поддержан всеми присутствующими гостями, и даже девушки приложили свои губки к рюмкам, наполненным русской водкой.
Лиза была одета в черное шерстяное крупной самодельной вязки платье, с красной подкладкой по всей его длине, которая просматривалась в узлах вязки. Несмотря на достаток, в повседневной жизни Лиза носила простые ситцевые платья. И вот только сегодня она надела самое красивое и дорогое свое платье, в котором была сфотографирована на большой портрет в полный рост еще до нашего знакомства. У нее было мало украшений, она почти не пользовалась парфюмерией. Кстати сказать, в то время такое поведение девушки было в Германии нормой и оно укладывалось в строгие немецкие правила и традиции.
– А не позвать ли нам Анну? Как-никак она все же является хозяйкой квартиры, – предложил Павел.
– Приглашали, отказалась, говорит, что у нее головные боли, – ответила Лиза за меня и за себя.
Второй тост был поднят за Победу над фашизмом. Это был традиционный тост фронтовиков. И только третий тост прозвучал за всех милых девушек и женщин, которые сейчас здесь в этой комнате и которые сейчас далеко отсюда в России. Александр Дунаевский был женатым человеком.
Я завел патефон с танцевальной пластинкой, Павел и Евгений быстро подхватили девушек и закружили их в вальсе по комнате. Так как я совершенно не умел танцевать, и Лиза это знала, то постоянно дежурил у патефона, заводил его, менял и переставлял пластинки. Веселая и раскрасневшаяся Лиза подбежала ко мне, чтобы что-то сказать, но я гнал ее от себя: мол, танцуй, не оглядывайся на меня, пока есть возможность. Наконец я поставил на диск нашу с Лизой пластинку, и в комнате снова зазвучала любимая мелодия:
Schenk mir dein Lӓcheln, Maria!
Abends in Santa Luzia.
Kennst du den Traum einer sudlichen Nacht?
Die uns die Welt zum Paradise macht, Ja…!
Schenk mir dein Lӓcheln, Maria!
Abends in Santa Luzia.
Наши друзья знали об этой пластинке и одобрительно жали нам с Лизой руки в знак солидарности.
Я заранее предупредил своих товарищей, что мой день рождения пройдет без подарков, ведь в армии вообще было не принято праздновать и отмечать дни рождения ни солдат, ни офицеров. Однако Павел Крафт к радости девушек выложил на стол две больших коробки московских конфет и целую груду шоколадных плиток. А Евгений Федоров вручил мне небольшого размера пистолет марки “Кольт”.
– Спасибо, но у меня есть пистолет ТТ, – сказал я.
– Твой пистолет – штатное оружие, рано или поздно тебе придется сдать его на склад. А этот пистолетик неучтенный, незарегистрированный, и ты можешь увезти его домой после демобилизации, – пояснил Женя, засовывая его в кобуру.
– Кстати, а где мой пистолет сейчас? – спохватился я.
Я побежал в спальню и нашел его под матрасом. Да, здесь, в Германии, как тогда говорили, в “логове фашистского зверя”, я позабыл, где у меня хранился пистолет, не говоря уже об автомате, который за ненадобностью я давно сдал на склад. Сейчас я не припоминаю ни одного случая нападения немецкого населения или бывших немецких солдат, возвратившихся из плена, на советских бойцов и командиров. А они, то есть советские солдаты и офицеры, что ни говори, являются для немецкого населения самыми настоящими оккупантами. Ведь наши войска так и назывались: “группа советских оккупационных войск". Более того, мне, как коменданту, часто приходилось сталкиваться вот с такими фактами: по телефонному звонку с узла связи или по непосредственному обращению жителей в комендатуру о том, что там-то и там на обочине дороги валяется пьяный русский солдат, я срочно выезжал на мопеде на указанное место и, действительно, находил там пьяного бедолагу. Удивительно было не это, удивительно было то, что не было ни одного случая ограбления наших пьяных солдат, не говоря уже об убийствах. Как правило, оружие, документы и ценности всегда оставались при них. Были случаи, когда сердобольные немецкие жители затаскивали нашего пьянчужку во двор или даже в дом, охраняли и ухаживали за ним до прибытия дежурных из комендатуры. Так было. Так было не только в Хейероде. Так было во всей советской оккупационной зоне Германии. Могу это засвидетельствовать, как непосредственный участник и очевидец тех событий, в то время как в дружеской стране Польше, а также в Прибалтике и даже в Западной Украине из-за угла раздавались коварные выстрелы и гибли ни в чем не повинные молодые бойцы нашей армии…