– Ах, Ваня, если мне нельзя ехать с тобой в Сибирь на твою родину, тогда ты оставайся в Хейероде, на моей родине. Мы будем жить с тобой вот в этой комнате и будем счастливы, я в это верю.
– А что я буду делать в Хейероде? Ведь я еще ничего не знаю, не умею и ничему еще не научился. Я же тебе рассказывал, что в солдаты меня взяли прямо со школьной скамьи, – сказал я.
– Но ты же сам мне говорил, что когда вернешься домой, будешь учиться. Учиться можно и здесь, в Германии. Например, в Мюльхаузене есть две высшие школы (Oberschule), одна сельскохозяйственная, другая лесопромышленная. Ты можешь поступить в любую из них. Каждый день поездом будешь ездить в Мюльхаузен на учебу, а я буду каждый день ждать и встречать тебя. Через четыре года ты можешь стать или агрономом, или инженером. Я уже говорила с Мутти, она согласна. Денег на твою учебу у нас хватит.
Ах, Лиза, Лиза! Ты сама знаешь, что все это только мечты, сладкая фантазия, за которыми нет ничего реального. Но и за это тебе спасибо! Я знал, как могут быть преданными своим мужьям немецкие женщины. Примеров только из классической немецкой литературы можно привести много. Но и русские женщины тоже способны на такие же подвиги. Вспомним хотя бы жен декабристов, которые добровольно последовали за своими мужьями-арестантами на сибирскую каторгу. Лиза по природе своей и по натуре принадлежала именно к такой категории женщин, способных и готовых на самопожертвование.
Я обнял, поцеловал Лизу, поблагодарил ее за мечты, которыми не суждено сбыться, и сказал:
– Теперь давай поговорим еще об одном деле, которое меня беспокоит и волнует. Ты понимаешь, я начинаю бояться за тебя. Слушай, я здесь, в Германии, гость, точнее сказать, – оккупант. Рано или поздно…
– Лучше поздно, лучше поздно, как можно позднее… – перебила меня Лиза, догадавшись о чем я хотел сказать.
– Да, да, рано или поздно, но я все равно уеду отсюда и вернусь к себе домой, на свою родину. Ты же, Лиза, останешься здесь, в Хейероде. Здесь твой дом, здесь твоя родина и после нашей разлуки, после нашей вынужденной разлуки, тебе здесь жить и трудиться. Скажи, как на тебе отразится твоя связь со мной, с русским солдатом? Я и ты на виду у всех, наши отношения мы не скрываем, мы ведем себя как жених и невеста. Нет, я ошибся, теперь уже как муж и жена. Это видит и это знает каждый житель села, к тому же еще Анна подсматривает за каждым нашим шагом, регистрирует каждый наш поцелуй.
Как всегда, прежде чем сказать что-то важное, значительное, Лиза обязательно заглядывала мне в глаза. Так и сейчас она приподнялась на локтях, окинула меня внимательным взглядом и сказала;
– Спасибо тебе, Ваня, что ты думаешь обо мне, заботишься о моем будущем, о моей дальнейшей судьбе. Я уже говорила тебе, что перед Богом мы действительно муж и жена, наши чувства чисты, искренни и глубоки, и нам обоим нечего стесняться и стыдиться их. А перед людьми? Все люди разные, у них разные взгляды на наши с тобой отношения. Одни уже сейчас осуждают меня, считают, что у нас с тобой пошленькая интрижка, а потому, когда тебя не будет рядом со мной, и меня некому будет защищать, они в открытую будут ненавидеть меня, презирать и даже травить. Среди них окажется и Анна Хольбайн. Но я не боюсь их, потому что в моем сердце останешься ты, останется наша любовь, которая поможет мне все вытерпеть и перенести. Другие видят и понимают, что у нас с тобой большая, настоящая любовь, и многие из них уже сейчас завидуют мне. Но они все равно мне не союзники. Когда первые будут меня откровенно терроризировать, эти вторые не встанут на мою защиту, они будут молчать.
Замолчала и Лиза. Но это ее молчание длилось недолго, и она снова продолжила разговор в спокойной и рассудительной манере:
– Не все умеют любить, как ты любишь меня. Люди жестоки, они сделали мир таким, в котором не нашлось места для нашей любви, для наших чувств. Любовь наша не вписывается в их рамки, она сначала будет выброшена за борт жизни, а потом будет уничтожена. Вот мой ответ на твой справедливый вопрос.
Она опять замолчала, молчал и я, обдумывая ее справедливые и даже мудрые слова. Мне нечего было ей возразить или дополнить ее слова.
– Слушай, Ваниляйн, – после продолжительного молчания опять заговорила Лиза, – почему ты, русский парень, полюбил меня, немецкую девушку? Разве в России нет красивых и обаятельных девушек?
– Почему нет? Есть, конечно. В России, и особенно у нас в Сибири, много, даже очень много не только красивых, но даже прекрасных девушек и женщин. Я же просто не успел ни в кого влюбиться. Вот уже четвертый год, как я одет в солдатскую шинель. Сначала военное училище, потом фронт, бои и сражения, а вот сейчас Хейероде и ты!