Что ж… Люция дурой не была и сразу смекнула откуда ноги «тайного мецената» растут. Из коронованной пятой точки неблаговерной супруги.
Похихикала немножко: вспомнила, как упрекала Сесиль за то, что та не попыталась откупиться от пассии брата деньгами, а сразу перешла к угрозам — но мзду взяла. А чего добру пропадать? У них с герцогом лишь деловые отношения, да разве ж ревнивице объяснишь?
Так что Люция теперь зажиточная горожанка, а не нищая приживалка.
В итоге Изе она купила красивые серебряные серьги-висюльки с сапфирами, а брату мизерикорд. Не из близара, конечно (из него только под заказ куют и цены на материал кусачие), но тоже неплохой. Изящный, лаконичный, из необычной тёмной стали, без финтифлюшек и ненужных каменьев на ножнах. Смертоносность возведённая в искусство.
Торговец уверял, что сделано сие творение в Гномьих горах, из какой-то новой, экспериментальной руды, и потому клинок обладает особыми свойствами, и…
Дальше Люция не вслушивалась, да и не особо мужику верила. Чего люди только не придумают, чтоб выгоднее продать свой товар!
Торговались до хрипа, и всё же Люц, скрипя зубами, выложила за подарок кругленькую сумму.
Во время прогулки по многолюдному рынку она ни на секунду не забывала о своей конечной цели и отмечала, кто из прохожих мог оказаться шпионами Кейрана, приставленными к ней.
Как говорится, если у вас мания преследования — это ещё не значит, что за вами не следят.
Особых результатов поиски украдкой не принесли, но расслабляться или менять свои планы Люция не собиралась.
Ближе к обеду она направилась в таверну, где оставила в стойле свою лошадь. Заказала покушать, всё ещё стреляя глазками по невзрачным лицам посетителей, особенно тех, что входил в зал после неё, подозвала подавальщика и выспросила, где находится «Дом Цветов».
Сначала парнишка отнекивался, говорил — не знает, пыхтел, ссылался на занятость, но серебрушка развязала ему язык. Запинаясь да краснея, как невинная девица в мужской бане, он поведал, как пройти к искомому заведению.
Люция так и не поняла, почему на вопрос о цветочной лавке получила столь странную реакцию.
Ведь это же цветочная лавка, да?
Народ прибывал в таверну. Неспешно поев, чтоб соглядатаи успели расслабить булки и потерять бдительность, Люция расплатилась и улизнула в конюшню, оттуда — на задний двор, пробежала мимо туалетных кабинок и через забор выбралась на улицу.
Никем не замеченная, она скользнула в лабиринт узких улочек и короткими перебежками двинулась по адресу.
Строение, к которому она явилась, не было цветочным магазином. Хотя, если женщин считать цветами жизни…
— Тьфу ты!.. — сплюнула девушка и с досадой сжала кулаки.
На фасаде большого дома похожего на таверну из красного дерева и темного кирпича красовалась огромная яркая вывеска «Дом Цветов», а под козырьком крыши у двустворчатых дверей висели пока незажжённые алые фонари.
М-да. В таких местах Люция ещё не бывала и надеялась никогда не побывать. Насколько безопасно одинокой девушке туда заходить? Вербуют ли в «кокотки» прямо с порога? Или сначала опаивают, похищают, запирают в комнате, угрозами заставляют работать и удерживают в здании силой?
А ведь, случись что, её даже не подумают искать здесь. Может, стоило взять с собой на хвосте прислужников Кейрана?
Люция мотнула головой, отгоняя бредовые идеи, стиснула зубы и решительно толкнула створки.
— Мы ещё закрыты! — тут же донеслось от барной стойки возле небольшой сцены в конце зала.
— Я по делу! — крикнула Люция и с интересом да опаской осмотрелась.
Внутри оказалось сумрачно, просторно, прилично и чисто, как в дорогой таверне. Два этажа, две лестницы справа и слева, ведущие в гостевые комнаты. Крепкая мебель из лакированного дерева, многочисленные круглые столики, стулья с бордовой обивкой на сидушке и спинке, багровые гардины на окнах, под потолком — люстра с хрустальными висюльками.
Свет не горит, но всё в зале в каких-то теплых тонах, от чего создается иллюзия уюта. И пахнет моющим раствором с нотками лимона и кедра, а не как обычно в едальнях — жжёным луком, горелым салом и сивухой.
— И что привело вас, юная несса? — спросила женщина у бара. Она разгружала ящики с бутылками, какие-то сосуды ставила на стеллаж позади себя, какие-то расставляла под стойкой. Когда Люц остановилась передней ней, дама отложила дела, выгнула подкрашенную смоляную бровь, прошлась по девушке оценивающим взглядом и выдала: — Ищешь работу?
— Что? — осипла Люц. — Нет! Боги, нет! У меня послание для Ирис!
— Да не истери ты! — хрипло рассмеялась кокотка неопределённого возраста. — Не скрутим мы тебя насильно. Хотя ты симпатичная. Есть у нас богатый лэрик, который чернявых любит. Да мало их. Сам он тоже чернявый и красиииивый, платит щедро. Не передумаешь?
— Несссссса, — гневно засопела фарси.
— Ну что ты над девочкой глумишься, Астра? — из подсобки вышла искомая Ирис, у Люц точно камень с души упал. — Не видишь что ли, как покраснела? Она невинная совсем.
Астра фыркнула, насмешливо блеснула глазками и шепнула доверительно:
— Так такие дороже продаются.
— Вот охальница! — замахнулась полотенцем Ирис и хулиганку, как ветром сдуло, только хохот её ещё отражался от стен. Рыжеволосая тяжело вздохнула, подбоченилась и обратила всё внимание на «посланницу»: — Так что у тебя, прислужница нелюдя?
Люц с лёгким сожалением поняла — шутки кончились. Пришло время разыграть партию, и делать сие аккуратно.
— Я к вам с ответом, — сказала и вытащила из-за пазухи знакомый им обоим мешочек с монетами. Положила на стойку. — Господин выслушал вашу просьбу… — пауза. — И менять ничего не собирается. Возьмите деньги.
— Да пошёл он к Тырху! — ожидаемо взъярилась женщина. — Пусть подавится своими подачками. Не нужны они нам! Они не вернут жизнь! Эмилии только хуже становится! Пусть забудет уже сюда дорогу!
— Но почему? — забросила удочку Люция. — Не думаю, что вы шикуете. В вашем, да в любом, положении деньги лишними не бывают.
— Думаешь, деньги не пахнут? Думаешь, если я продаю тело, то и совесть заодно? — она зло усмехнулась и с силой мотнула головой. — Он пытается откупиться. Искупить грехи статэрами. Но это не возможно! А я не хочу, принимая его кровавую дань, давать ему даже иллюзию прощения. Хватит. — Она закусила губу и отвела взор. — С меня хватит.
Девушка хмыкнула.
— Совесть замучила?
Ирис промолчала.
— Что он сделал? — Люц с интересом подалась вперед. — Кто такая Эмилия?
Но женщину, как водой холодной окатило. Она вздернула подбородок, скрестила руки на груди и подозрительно сощурилась.
— Почему ты спрашиваешь, девочка? Твой предшественник ни о чем не спрашивал. Либо знал, либо благоразумно не совал нос в дела господина. Не боишься, что он прознает о твоем интересе и накажет? Так накажет, что родная мать тело в канаве не опознает.
— Не боюсь, — уверенно солгала Люция. У неё ледяной пот градом катился по спине, а в горле пересохло.
Она с самого начала знала, чем грозит ей сотрудничество с герцогом против Кейрана, поздно трястись осиновым листком и падать в обморок.
Но… разве ж страх поддаётся доводам разума? А инстинкт самосохранения? Увы и ах!
— Не боюсь, — повторила, убеждая себя. Подняла решительный взор. — И мне казалось — вы тоже не боитесь. Чуть ли не всему свету готовы поведать о прегрешениях первого принца.
— Я-то готова, — передернула плечами Ирис. — Мне нечего терять. Да только «свет» не готов услышать правду. Мне никто не поверит. А даже если ты поверишь, что толку? Ты слуга Кейрана и приносила ему клятву верности.
— Нет, — бросила Люция. Понимала, что признаваться опасно, но другого выхода не видела. Облизнула сухие губы. — На самом деле я ему не служу. И… что если я скажу, что есть способ добиться справедливости? Наказать его за всё «хорошее»? Лишить всего?
Лицо женщины озарилось алчным торжеством.
Фарси решила дожать:
— Если то, что ты знаешь способно навредить его репутации…
— Способно, — шёпот на грани слышимости.
— …тогда расскажи мне всё. Я собираю компромат на Кейрана. Хочу, чтоб он понёс заслуженное наказание за все свои преступления.
И Люц вдруг осознала, что желает этого от всего сердца.
Хочет, чтоб он поплатился за участие в войне и истреблении невинных кланов. Хочет, чтоб он ответил за шрамы на спине Далеона, за его искорёженное детство. За её страх перед ним.
И, видимо, горящий праведным гневом взор её был столь убедителен и красноречив, что Ирис сдалась.
— Я покажу, — твердо кивнула она. — Я всё тебе покажу. И расскажу. Пойдём, э-м…
— Люция, — оскалилась в улыбке фарси.
— Ирсия Вандалес, — представилась полным именем несса и протянула ладонь для рукопожатия. — Ирис — мой псевдоним здесь. Теперь пошли. Познакомлю тебя с Эмилией и… её горем.