— Люция, — ей на плечо упала тяжёлая рука. Девушка рефлекторно ударила локтем назад и, лишь услышав сдавленный ох, спохватилась, обернулась.
Орфей стоял в шаге от неё и с кривоватой улыбкой прижимал ладонь к пострадавшей грудине.
— Туше! — рассмеялся он. — Я лишь хотел отдать тебе это.
И химер протянул ей пару клинков, которые держал в одной руке без особых усилий.
— Без магии ты бы вряд ли их вытащила.
Люция стушевалась, спешно приняла оружие и буркнула:
— Спасибо. Но извиняться не буду. Не надо подкрадываться ко мне и пугать.
— К тебе подкрадёшься! — хитро пожурил он. — Видал я, как ловко ты от удара Далеона увернулась. Все видели! Колись, у тебя глаза на затылке?
Люц едва сдержала улыбку.
— Просто чутьё.
— «Просто чутьё», — мерзко передразнила Меридия и презрительно фыркнула.
Сесиль с улыбкой закатила глаза, Орфей качнул кудрявой главой. Далеон никак не среагировал. Как стоял в тёмном углу, спиной к Люц, лицом — к ящику и степенно разоружался, так и продолжил. Даже кроткий тревожный взгляд амфибии проигнорировал. И хвост уже спрятал под тунику.
Иногда Люция завидовала (в чём никогда не признается): ей тоже хотелось хвостик, длинный, с кисточкой на конце, как у Далеона. Мерзавцу достался на редкость симпатичный экземпляр. Его можно использовать точно хлыст!
Плохо, что все эмоции с ним — как на ладони.
— Ты была великолепна, — меж тем доверительным шёпотом сообщил Орфей. — Я впечатлён больше, чем всегда. А какой финал!
Люц заметила, как дёрнулось острое ухо Шестого. Химер специально его бесит?
— Бой был не честным, но прошу, не обижайся. Нам тоже иногда хочется быть лучшими, а с тобой это… м-м трудно. Но ты заслужила награду за свою блистательную победу.
Девушка недоумённо приподняла бровь, придворные тоже вопросительно взглянули на него. А в следующий миг Орфей обхватил её лицо ладонями и стремительно поцеловал. Жарко, уверенно, остро. Раздвинул её губы своими, выпил дыхание.
Она не успела ни распробовать, ни ответить, ни оттолкнуть, а Орфей уже отпрянул. Но не отпустил: гладил пальцами горящие щёки и нагло глядел в глаза своими смеющимися, бесстыжими, зелёными глазищами.
Люции оставалось лишь растерянно и возмущённо хватать ртом воздух и не находить слов. Судя по звенящей тишине в гримёрке, винтики в мозгах заклинило не у неё одной.
Наглец заговорщицки подмигнул.
— Ты очень вкусная.
И потянулся за добавкой. Но не тут-то было!
Люция ловко извернулась и выскользнула из его объятий. Отступила, поглядела на него как на сумасшедшего, заметила изумлённо-притихших придворных, столкнулась с угрюмым взглядом Далеона и отчего-то смутилась.
Поправила волосы в неосознанном жесте и тут же одернула руку.
— Пойду я, лучше. — Зачем-то отчиталась и быстро покинула комнатку.
Глава 5. В лабиринте
Торжество в Рубиновой Зале Люция покинула спешно. Поприветствовала императорскую чету, перекусила и смылась под первые музыкальные аккорды.
Она не любила балы, сутолоку, высокомерных лэров и их презрительные, а то и откровенные, взгляды; плюс к тому ужасно вымоталась за день и, стыдно признать, избегала Двор Мечей.
Глупо и по-детски — знает. И ничего с собой поделать не может.
Стыдно. Стыыыдно! Это дурацкое чувство ещё знакомо ей. Ещё не выгорело в тлетворном окружении терринов-охальников.
Как ей вести себя теперь, после выходки Орфея? Как расценивать её? Это шутка, очередная попытка поглумиться или?.. Что «или» Люц даже додумать себе не позволила.
— Нет никаких «или» и быть не может, — шикнула она и захлопнула дверь в спальню.
Но что теперь будет? К чему готовиться?
Неизвестность нервировала, толкала грызть кутикулы. Дурная привычка.
Надо остановиться, переварить и спокойно подумать.
Люция скинула опостылевшее платье с ужасно узким корсетом, больно передавившим грудь, вынула шпильки из волос и погрузилась в горячую ароматическую воду в огромном деревянном корыте. Спасибо Изабель за своевременную заботу.
Блаженный стон сорвался с губ, мышцы расслабились, ранки приятно защипало. Девушка жадно втянула носом любимые запахи луговых трав и ещё каких-то целебных сборов и откинулась на полотенце, перекинутое через бортик.
Ночь за широким окном уже раскинула по небу свои тёмные крылья и нависла над Полярисом хищной, выжидающей птицей.