Однако их веселье померкло, когда они посмотрели на нее серьезными глазами. Но прежде чем они успели открыть рты, она сказала:
— Пожалуйста, не надо. Можем мы просто… — Она замахала руками и оглядела свою комнату в общежитии. — Несколько минут, можем ли мы просто провести время вместе, как раньше? Можем ли мы вести себя так, будто полдня не существует и… и… — Она не была уверена, как закончить, как попросить о мгновении нормальной жизни, прежде чем ей придется столкнуться с тем, что было дальше.
Но друзья знали ее достаточно хорошо, чтобы ей не нужно было продолжать, и Джордан быстро сказал:
— Пойду принесу закуски.
Д.К. прижала руку к его груди, удерживая, когда она прочитала взгляд, который послала ей Алекс.
— Нет, мы пойдем за закусками. Давай, Биар. Одолжи мне свои мускулы.
— Знаешь, у меня тоже есть мускулы, — многозначительно сказал Джордан.
Не обращая на него внимания, Д.К. направилась к двери с Биаром на буксире и сказала:
— Мне нужен шоколад. Прошло семь недель. Это слишком долго.
Алекс нахмурила брови.
— На самом деле, была только одна…
— Семь недель, Алекс, — крикнула она через плечо, когда исчезла за дверью, Биар, посмеиваясь, последовал за ней.
Губы Алекс дрогнули, но ее веселье исчезло, когда она повернулась обратно, чтобы увидеть настороженное лицо Джордана, как будто он уже знал, что она собиралась сказать.
Тихо она спросила:
— Кто-нибудь… Твой папа… кто-нибудь сказал тебе…
Его настороженный взгляд оставался таким же, когда он ответил:
— Да. Я знаю. — Он сделал паузу, затем добавил: — Твои родители также говорили со мной, когда я был в медицинском отделении, так что я тоже знаю их взгляд на вещи.
Этого Алекс не знала.
Неуверенно она сказала:
— Когда я ходила туда, твоя мать…
— Я еще не готов ее видеть, — перебил Джордан. — Может быть, со временем, но… несмотря на то, что, в конце концов, сделал мой отец, это… тяжело.
Алекс понимающе кивнула.
— Я никогда не была большой поклонницей твоего отца, но то, что он сделал для нас…
У Джордана перехватило горло, и Алекс подошла к нему ближе, мягко продолжая:
— Он спас наши жизни, Джордан. Он сделал это ради тебя.
Это заняло у парня мгновение, но когда он смог говорить, то сказал:
— Биар столкнулся с ним в Грейвеле, после твоего ватали тарго.
Алекс моргнула.
— Что? Почему он ничего не сказал?
— Он не помнил, — сказал Джордан, потирая лоб. — Мой отец не… не был… просто читателем мыслей. Он мог изменять кратковременные воспоминания. Это то, что он сделал с Биаром, убедившись, что тот ничего не помнит об этой встрече. Но после того, как он… после того, что случилось вчера, память Биара вернулась.
— Что он запомнил? — вздохнула Алекс.
— Что мой отец прочитал его мысли и узнал, что ты была в прошлом, но прежде чем стереть память, он сказал, что на него не Заявляли права, и не видел причин рассказывать все Эйвену.
Алекс вздрогнула, осознав, насколько катастрофичным могло бы быть это знание в то время, если бы Маркус решил поделиться им.
— Он также сказал… — У Джордана снова перехватило горло. — Он также сказал, что мне повезло, что у меня есть Биар в качестве друга, и сказал ему присматривать за мной.
Алекс потянулась и положила ладонь на его руку, видя, как бурные эмоции переполняют его лицо.
— Он был ублюдком, — прошептал Джордан, словно пытаясь напомнить себе. — Но он все же был моим отцом. Я не знаю, как совместить то, что произошло вчера, и то, что рассказали мне твои родители, со всем остальным, что я знаю о нем. Пока нет. Однажды мне придется столкнуться со всем этим лицом к лицу и с моей матерью, но до тех пор… можем мы просто… можем мы больше не говорить об этом?
Алекс подошла и обняла его.
— Мы можем это сделать, Джордан, — тихо сказала она ему. — Но если ты когда-нибудь захочешь поговорить, я буду… — Она резко замолчала, понимая, что, возможно, не сможет довести до конца то, что собиралась предложить.
Джордан отстранился и пристально заглянул ей в глаза.
— Ты будешь рядом со мной, я знаю. — Твердо добавил он: — Ты будешь там, Алекс. — Его голубые глаза прояснились, и намек на улыбку пробился сквозь затененные черты, тронув губы, когда он продолжил: — Прежде чем мы это узнаем, ты станешь старой, седой и уродливо морщинистой.
— Уродливо морщинистой? — Алекс хлопнула себя по груди. — Во-первых, это не очень приятно. Старики могут быть морщинистыми, но в них есть очарование. Это дубы мудрости.