А потом она услышала другой голос, доносившийся Библиотеки.
«Ты всегда была хозяином своей собственной судьбы. Сейчас самое время выбрать свой путь и следовать туда, куда он может привести».
Это был не путь Алекс.
Это не было ее судьбой.
Она отказывалась смириться с таким концом.
«Если и есть кто-то, кто может сделать невозможное, так это ты».
Атора был прав.
Она позаботится об этом.
Итак, когда Ваэварка наклонился ей навстречу, Алекс пошевелилась. Не нападая на Эйвена, не защищаясь от его удара. Вместо этого она оторвалась от Кайдена и побежала к Башне, проходя тело за телом, когда почти летела через безмолвное поле битвы.
Она бежала все быстрее и быстрее, а сама смерть гналась за ней по пятам. Она могла слышать его, могла слышать рев Эйвена, когда он следовал всего в нескольких шагах позади, прыгая в здание сразу за ней.
Но она была Избрана.
Она была Призвана.
И она пользовалась благосклонностью Библиотеки.
Поэтому, когда она открыла дверь вниз, в пещеру, она сделала это с определенным намерением, за которым Эйвен не смог бы последовать. И когда она захлопнула за собой дверь перед тем, как провалиться в темноту, последнее, что она увидела, было его разгневанное лицо и обещание, что он будет ждать, как только она вернется.
Только у нее не было намерения возвращаться.
Потому что она собиралась сделать невозможное.
***
Атора ждал ее в пещере, капюшон его плаща был откинут назад, открывая молочные глаза, смотревшие с темного, мрачного лица.
«Я — Оракул моего народа».
Он сказал ей это однажды. И теперь Алекс поняла. Еще до того, как она ступила сегодня на поле боя, он уже видел, с чем ей придется столкнуться. Он уже знал о предстоящей бойне.
— Мое время еще не пришло.
Он знал. Все это время он знал.
Время. Всегда, всегда все сводилось ко времени.
Во время ее путешествия в прошлое Библиотека сказала ей, что больше никогда не предложит ей проход во времени.
Но это не означало, что он не был способен на это.
Ей просто нужно было найти способ.
Пошатываясь, Алекс подошла к Аторе и упала перед ним на колени, не в силах устоять под тяжестью нависшего над ней опустошения. От этого зависело так много, что разбитые осколки внутри нее едва осмеливались надеяться, но не могли смириться с окончательностью любого другого исхода.
Со слезами на глазах Алекс посмотрела на Атору и прохрипела дрожащими губами:
— Ты можешь мне помочь? Ты можешь отправить меня обратно?
Атора просто уставился на нее, его взгляд был невидящим, и все же он видел больше, чем она могла знать.
— Все, что угодно, — прошептала Алекс. — Я сделаю все, что угодно. Чего бы это ни стоило. — Она сглотнула. — Пожалуйста, просто… пожалуйста… — Она замолчала и поднесла окровавленную руку ко рту, боль в ее теле была ничто по сравнению с агонией в сердце.
Атора продолжал серьезно смотреть на нее сверху вниз, когда он сказал:
— Тебе сказали, что ты никогда больше не сможешь пройти через дверь во времени.
— Я знаю, — всхлипнула она. — Но, пожалуйста…
— И ты из всех людей знаешь правила времени.
Голос Леди Тайн эхом разнесся по пещере, такой ясный, как будто она стояла рядом с ними.
«Ты не можешь изменить события, которые уже произошли.»
Алекс совсем забыла. В своей тоске она забыла, что ее время в прошлом внесло свой вклад в будущее… но не изменило его.
— Нет, — всхлипнула она. — Нет.
С шелестом плаща Атора опустился так, что оказался на коленях перед ней.
— Пожалуйста, — выдохнула она. — Я не могу… — Она задохнулась. — Без них я не могу…
Она сорвалась.
Она сломалась.
— Это никогда не было твоим путем, Александра Дженнингс, — сказал ей Атора мягким, почти нежным голосом. И затем он продекламировал: — Настанет день, и перемены будут самыми своевременными, когда родится девушка смертной крови, тронутая судьбой.
Пророчество. Настоящее пророчество. То, о ком Атора ничего не должен был знать.
«Я — Оракул моего народа».
Алекс смотрела на него затуманенными глазами, ее сердце болело слишком сильно, чтобы понять.
— Перемены очень своевременны, Александра, — прошептал он ей.
А затем он снова поднялся, и когда это сделал, взмахнул рукой в воздухе, и появился дверной проем.
— Я — привратник, — сказал ей Атора. — Но чего ты не знаешь, так это того, что я еще и хранитель времени. И я давно знал, что этот день настанет.
Теперь это голос Аторы эхом разносился по пещере, слова, которые он сказал Алекс после смерти Леди Тайн.