Даже гримаса раскаяния, промелькнувшая на лице Джордана, не смогла остановить Алекс от того, чтобы отвернуться и направиться в безопасность своей комнаты. Боль внутри нее была невыносимой; она не могла справиться с ними, видя, как она расстроена. Но более того, она не могла вынести, услышав что-либо еще, не тогда, когда была так близка к срыву.
Ей хотелось хлопнуть дверью, как только Алекс вошла, точно так же, как Джордан сделал ранее в тот день, хотя бы для того, чтобы выпустить часть эмоций, которые горели внутри. Но зрелость победила, и она закрыла ее с едва слышным звуком, прежде чем направиться прямо к своей кровати, взять подушку и закричать в нее. Материал приглушал ужасный, ноющий звук, даже когда она продолжала, и снова, и снова, пока у нее не закружилась голова настолько, что ей пришлось остановиться, ее горло теперь саднило. Только тогда она поняла, что была не одна.
— Я так понимаю, у тебя был хороший день, да? — спросила Зайлин, ее голос был сух, как пустыня под облаками.
Сдавленный, невеселый смех вырвался у Алекс, но он быстро превратился в рыдание, когда слезы, наконец, навернулись на ее глаза и начали литься рекой. Ее не волновало, как она отреагировала на слова Тиа Аурас… все, что ее волновало, это ужасная ссора, которую она только что устроила с одним из своих самых близких друзей.
Присев на край кровати, Алекс наклонилась вперед, закрыв лицо руками, и выплакала все, что у нее было на сердце, в болезненных рыданиях и соленых слезах. Она была слишком погружена в свои страдания, чтобы заметить, когда Зайлин села рядом с ней и начала растирать ей спину; все, что она знала, это то, что, когда ее плач, наконец, утих, Тиа Аурас все еще была рядом, предлагая утешение. Если бы Алекс была в любом другом настроении, она бы удивилась новообретенному состраданию помощницы, учитывая, как до сих пор Зайлин обращалась с ней. Но прямо сейчас у Алекс не было сил сомневаться в чем-либо.
Сохраняя молчание, Зайлин помогла Алекс надеть пижаму, прежде чем уложила ее в постель, подоткнув одеяло так же, как это делала ее мать, когда девушка была моложе. Во второй раз с момента прибытия в Тиа Аурас Алекс была переполнена тоской по своим родителям, даже просто по тому, чтобы они обняли ее и сказали, что, в конце концов, все наладится. Потому что прямо сейчас она не была так уверена.
Ободряюще сжав ее руку, Зайлин прошептала:
— Спи, Алекс. Завтра будет новый день. Твой свет снова засияет.
И с яркой вспышкой Зайлин исчезла, оставив Алекс лежать одну в темноте, измученную эмоциональным напряжением дня, но неспособную успокоить свой разум настолько, чтобы уснуть.
Когда не прошло и нескольких минут, как кровать привычно прогнулась, Алекс не повернулась, она просто осталась лежать, свернувшись калачиком, на боку, пока Кайден устраивался у нее за спиной. Он обнял ее за талию и притянул к себе, его сильное, безопасное присутствие окутывало ее.
Слезы потекли из ее глаз от его нежных действий, от его понимания. И, наконец, оказавшись в защитном кольце его рук, она смогла успокоить свои мысли настолько, чтобы погрузиться в сон.
***
Стук в дверь посреди ночи разбудил Алекс.
Ее первой мыслью было задаться вопросом, как она вообще заснула среди своих бурных эмоций, но затем вспомнила комфорт, предложенный Кайденом, который больше не лежал рядом с ней, очевидно, поднявшись обратно в свою комнату, как только он узнал, что она наконец-то получила отдых, в котором так нуждалась.
Глубокая волна эмоций захлестнула Алекс, когда она подумала о том, каким заботливым он был… и каким заботливым он всегда был по отношению к ней, с самого начала. Но она не смогла насладиться этим трепещущим чувством, потому что еще один короткий стук привлек ее внимание, напомнив о том, что ее разбудило.
Ее разум все еще был затуманен сном, Алекс выскользнула из кровати и, неуклюже спотыкаясь, подошла к двери, открыв ее, не думая о том, кого она найдет по ту сторону.
Поэтому она была не готова увидеть Джордана, стоящего там.
Его одежда была мятой, а волосы на макушке в беспорядке, как будто он снова и снова проводил по ним пальцами. Но именно выражение его глаз заставило Алекс быстро втянуть воздух.
Глаза, которые, увидев ее, наполнились слезами.
— Алекс, — прошептал он хриплым голосом. — Я так… я так… — Он издал болезненный звук, выражение его лица было опустошенным, когда ему, наконец, удалось выдавить: — Мне так жаль.
Он не двигался… не делал ничего, кроме как смотрел на нее печальными глазами, сожаление ясно читалось на его лице.