Когда ее, наконец, окружила только чернота с тремя красными лунами, видневшимися на усеянном звездами небе, Алекс снова увидела пустыню; чистилище, в которое она впервые попала несколько дней назад. Было почти поэтично, что она встретит свой конец здесь — не во Фрейе, не в Медоре, даже не в Тиа Аурас, а скорее в промежуточном мире, месте бесконечной ночи и бесконечного небытия.
Но она не хотела, чтобы последним, что она увидела, была темнота. Она хотела, чтобы это было легко. Итак, зная, что у нее остались считанные секунды, она сняла свое кольцо сокрытия и выпустила его в воздух, позволив обновленному сиянию ее связи с ваэлианой успокоить ее… чего она никогда бы не подумала, так как она никогда не ценила неестественное мерцание своей кожи. Теперь, однако, это было утешением… последним утешением, которое она когда-либо почувствует.
— Простите меня, — прошептала она, ее голос был подхвачен воздухом, пока она смотрела, как песчаные дюны становятся все яснее и яснее. Она не знала, для кого предназначались эти слова — для ее друзей, ее родителей, ее мира. Все, что имело значение, это то, что она сказала их; что где-то, каким-то образом, они все знали, как ей жаль. Она подвела их во многих отношениях, и не только потому, что не смогла закончить гонку. Но, по крайней мере, теперь не осталось бы никого, кто мог бы все испортить. Не осталось никого, кто мог бы спровоцировать Эйвена, никого, кто заставил бы его ненавидеть смертных больше, чем он уже ненавидел.
Ее друзья, как люди, так и меярины, были находчивы. Они были выжившими. И они не были лишены своих дарований и навыков. У нее все еще оставалась надежда на них — надежда, что они выживут, даже если она этого не сделает.
И ее родители… Алекс знала, что ее смерть опустошит их. Может быть, Библиотека отвлечет их более древними местами обитания, может быть, они отправятся в остальную часть Медоры, может быть, они вернутся на Фрейю. Но что бы они ни делали, она должна была верить, что родители найдут способ двигаться дальше, жить, несмотря на свою потерю. Она должна была верить в то же самое для всех, о ком она заботилась… и кто заботился о ней.
Зная, что она ничего не может сделать, кроме как принять свою судьбу, Алекс почувствовала, как на нее снизошел покой. По крайней мере, так она снова будет с Нийксом. Возможно, и с Ксирой тоже, если он действительно погиб, как она боялась. Леди Тайн, Уильям, король Астоф, даже Скайла… Алекс не будет одинока. И с этой надеждой она была готова принять то, что надвигалось.
…Готовая принять свою быстро приближающуюся смерть.
Глава 14
Приготовившись встретить свой конец, Алекс опустилась достаточно, чтобы ее улучшенное зрение могло разглядеть отдельные песчинки на земле, и под ней разразилась чернильная тьма, темнее, чем чернота окружающей ее ночи — темнее, чем любая темнота, которую она когда-либо видела раньше.
За двумя исключениями.
Потому что дважды до этого она была свидетельницей одной и той же непроницаемой тьмы.
Ее гулко бьющееся сердце заколотилось в груди, когда она узнала абрассу — Пустоту между временем, расстоянием, пространством и мирами. Но затем ее пульс участился вдвое, когда она увидела гигантскую тень, вырвавшуюся из темноты с пронзительным ревом — тень, чьи когти схватили ее в воздухе, когда она была всего в нескольких футах над поверхностью пустыни.
Слишком низко к земле, они не смогли вовремя подняться, поэтому ее спаситель быстро перекатился вбок, перевернувшись вверх ногами, чтобы защитить Алекс, когда они вместе врезались в ближайшую песчаную дюну. Их скорость была такова, что они прорвались прямо сквозь нее со взрывом зернистого порошка, выйдя с другой стороны и резко остановившись в темной, засушливой долине.
Вокруг них воцарилась тишина, и только прерывистое дыхание Алекса и бешено колотящееся сердце доносились до ее ушей. По крайней мере, до тех пор, пока не раздался низкий, глубокий стон, сопровождаемый полустоном, но все еще звучащим криво:
— Это было больнее, чем я ожидал.
Пульс Алекс бился так сильно, что она чувствовала, как он отдается во всем теле. Если бы не это и синяки, которые она чувствовала повсюду, она была бы уверена, что мертва. И это было потому, что…
— Ксира? — прошептала она, едва слышно выдохнув.
Пришел ответ, но он не был произнесен вслух.
«Кого еще ты знаешь настолько сумасшедшим, чтобы решиться на этот самоубийственный шаг только для того, чтобы сохранить тебе жизнь?»
Взлетев с того места, где она лежала, завернутая в кокон между его толстыми когтями и прижатая близко к сердцу, Алекс разглядела, что могла, его неповоротливую темную массу, увидев, что он лежит плашмя на спине с распростертыми крыльями, похожими на черные чернила на песке. Блестящие лазурные глаза смотрели на нее с его изогнутой шеи, умные за пределами понимания… и сияющие любовью.