Игорь Денисенко
ВАРЕЛА
Пролог
Была у меня такая привычка в детстве: По дороге из школы или в школу, я обязательно переступал трещины на асфальте. Мне казалось, что если я буду наступать на трещины, то обязательно куда-нибудь провалюсь. Провалюсь на экзамене, получу очередную двойку за сочинение. Но совсем не хотелось верить, но верилось в глубине души, что провалюсь, как в черном страшном сне, когда ты падаешь в бесконечную бездонную пропасть, в конце которой тебя ждет нечто ужасное, непознанное, лютое, и совершенно безжалостное… И от этого предчувствия, ужас сжимал твою сущность гигантской рукой и выдавливал всю без остатка… И однажды, а было это глубокой зимой, когда снег скрыл на асфальте все трещины, и не только скрыл, а сам стал грязной ледяной коркой, это случилось…
Бегу через дорогу. Ну и что, что красный? Машин то рядом нет, только справа со стороны слободки приближается синий ЗиЛок самосвал. Но он далеко, успею перебежать, подумал я, и не успел. Как раз в конце дороги, когда тротуар был уже в спасительной близи, я поскользнулся, упал на спину, ударившись головой в кроличьей шапке об землю, и успел увидеть, как ко мне приближается черное колесо грузовика. Оно было как раз на одной линии с моим лицом. И я лежал, и как завороженный смотрел на это черное колесо. Слышал скрип тормозов, крик какой-то прохожей бабки, автомобиль давно затормозил, и намертво сжатое колодками колесо не крутилось, но продолжало скользить по предательской ледяной дороге. Время тянулось, словно резиновое. Грузовик ползет, и ползет. И когда до меня дошло, что сейчас это колесо наедет мне на лицо, я в порыве отчаяния вытянул перед собой руки….
Глава 1
Неспешно прогуливаясь с женой, мы забрели в сосновый околок. Небольшой такой лесок. С одной стороны его отделяла от деревни Шубенки пышущая от жары асфальтированная трасса, идущая до райцентра. А с другой стороны грунтованная накатанная дорога, по которой шубенские ездили на сенокосы, расположенные сразу за околком. Поля, поля, примерно на километр, а там опять лес, тайга. В общем-то околок, как околок. Пару раз я заходил в него в поисках грибов после дождей. Грибов не нашел. Но поразил он меня девственной чистотой. Никаких следов пребывания человека на грешной земле…. Ни тебе окурков, ни пивных банок и бутылок, ни кусочка полиэтиленового пакетика, или обертки. Мне это показалось странным, необычным. Ведь тайга в окружности пяти километров была испещрена следами человеческой жизнедеятельности, на которые вольно или невольно натыкаешься. Вот и повел я в околок супругу, чтобы вместе со мной насладилась чистым сосновым воздухом, и первозданной лесной чистотой.
Ольге понравился. Тем более, что была в околке ещё одна странность. Не было слышно шума пролетающих по трассе машин, и те, что объезжали по грунтовой дороге, были слышны еле-еле, и то, если прислушаться. А так… тишина… Оглушающая тишина. Когда слышишь не только хруст старой хвои под ногами, но и биение собственного сердца. Говорить не хотелось. В свете последних событий, уже столько было обсуждено и пересказано, что нашла некая апатия от слов. Отвращение к словам. И наступила внутренняя пустота. Когда гонишь от себя всякую мысль, всякое переживание. Отрешенность от существующего положения, которое мы почти не в силах были изменить. Поэтому отдохнуть от всего было просто необходимо.
Мы шли. Дышали. Смотрели на густо поросшие сосны. В жаркий летний день, казалось, здесь было прохладней, чем на солнце. Вездесущий папоротник практически не рос. Да и молодой поросли низкорослых кустов практически не было. Странное место. Прислушавшись, я понял, что ни птиц, ни белок здесь не слышно. И тут впереди, где-то посередине околка, мы увидели дом. Большой такой двухэтажный сруб, метров двадцать на десять в периметре, и высотой на метров на десять. С четырехскатной крышей, покрытой темно коричневым кровельным железом и резными ставнями на окнах. Ставни были закрыты.
Очень интересно, — подумал я, осматривая дом. Было полное ощущение, что он вырос вместе с густорастущими вокруг соснами. Никаких дорог, и даже тропинок к нему не вело. А соснам, вплотную подступающим к стенам дома, судя по толщине стволов, было лет сорок, как минимум… Почему я не увидел его в те времена, когда искал тут грибы? — поселилась в голове навязчивая мысль. И тут я стал вспоминать…. Видел я это дом, видел раза три в своих снах. Только во сне он был недостроенный. С незаконченным перекрытием второго этажа. И окон не было. Оконные проемы были забиты пленкой и досками. И во сне я отчетливо помню, что дом этот мне очень понравился, и что даже был заинтересован, как бы этот дом достроить и в нем поселится…. Мы с женой были беженцами, и если честно, хотели бы иметь свой дом, именно такой дом в глуши, подальше от людей.
Народа в заведении почти не было. Окинув газами, шумную компанию, любителей пива, расположившуюся у столика в углу бара, я шагнул к стойке. Давно тут сидят, отметил я. Уже хорошо употребила эта троица. Мысли метались в голове, как угостившиеся дихлофосом тараканы. «Хвост или мне померещилось? Если это все-таки хвост, он сейчас зайдет следом за мной в бар. Чтобы убедиться, не воспользуюсь ли я черным входом». Пройдя к стойке, я по возможности вымученно улыбнулся бармену, изучив витрину за его спиной:
— Пятьдесят грамм виски Колли…
Бармен кивнул и налил стопку.
— Ещё что-нибудь будете? Есть бутерброды с колбаской сырокопченой, семгой?
Отрицательно махнув рукой, я пригубил рюмку. И уставился в зеркальную витрину за его спиной. В ней мне очень хорошо была видна входная дверь. «Успокойся, говорил я себе, успокойся. Если через три секунды он не зайдет, значит у тебя приступ паранойи. Раз. Два. Три». Пригубив стопку, я увидел как тяжелая расшатанная посетителями дверь, со скрипом открылась, и в помещение вошел парень лет тридцати. ОН! Значит, мне не померещилось, это именно хвост. А что если он вызвал группу захвата? Надо торопиться, пока не поздно. Но руки были холодными и потными. А покалывания в кончике пальцев, никак не приходило.
Меж тем, зашедший за мной хвост, с фирменной безликой улыбкой прошел к стойке, и заказал бармену кружку темного «Крюгера». На меня он даже не посмотрел, словно не было меня тут. Угу… учтем., подумал я. Прикидывая свои возможности. Нет. Выскочить опрометью из бара, я не планировал. Не мальчик в догонялки играть. Да и физически ему не ровня. Он лет на двадцать меня младше, и скорее всего при оружии… Надоело мусолить виски. Хлопнул стопку залпом и взглядом указал бармену повторить. Тот повторил. В мои планы не входило напиваться, но для выхода силы в руки алкоголь был необходим. Конечно, проще было бы воспользоваться энергетиком, но выпить три банки энергетика залпом очень плохо сказывается на сердечной деятельности. Уж не знаю, причем тут энергетик и алкоголь… Они разные, и действуют по-разному. Склоняюсь к мысли, что это самовнушение. Могу я, могу это делать и без костылей, только алкоголь снимает мою внутреннюю неуверенность в своих силах.
— Не знаешь, как наши сегодня сыграли? — спросил хвост, у бармена, пытаясь примерить личину эдакого своего парня.
— Продули три-один, — ответствовал бармен, протирая фужер в руках.
После второй стопки я, наконец-то ощутил знакомое покалывание в кончике пальцев. Словно вы неудобно спали, руки затекли, и онемение отдается в пальцы.
— А хотите, я вам сейчас футбол покажу? — благодушно предложил я. — Вот смотрите…
Бармен и мой преследователь вяло, и без интереса посмотрели на меня. А я, тем временем достав из кармана плаща коробок спичек, выложил шесть спичек на барной стойке в форме шестиугольника, и обратился к бармену:
— Можно хлебушка?
— Бутерброд с колбаской будете? — предложил бармен, видимо подумав, что с двух рюмок я уже окосел.
— Давай, — кивнул я.
Отломив от протянутого бутерброда краешек, скатал пальцами шарик и положил в центр шестиугольника из спичек. Шарик немного постоял, и покатился. Стал, вращаться по часовой стрелке вдоль спичек, словно в поисках выхода из тесной площадки…
— Вот, пожалуй, и всё на этом, — негромко произнёс я, самому себе, доставая сигарету и, прикуривая, чиркнул спичкой.