— Лучше подождать несколько минут, сударь. Пока мы тут, довольно нашего рассказа, а если понесем ее, встречные заинтересуются нами больше.
Прошло еще несколько минут, а Клара все была без чувств, Филипп взял ее на плечи.
— Нужно рискнуть, Пьер, — сказал он. — Если мы встретимся с двумя или тремя любопытными, так сумеем справиться с ними, а в случае встречи с толпой, мы свернем в какой-нибудь переулок или посадим ее снова. Медлить нам нельзя.
Скоро Клара пришла в себя, а через час беглецы достигли уже лачужки, которую Пьер выбрал для убежища. Из-под кучи мусора, в углу, он вытащил большой узел с платьем, бутылку вина и холодное жаркое.
— Вот тут костюмы для всех нас, — сказал он. — За городом в теперешних наших одеждах путешествовать нельзя. Мы здесь в безопасности до ночи, но сначала надо нам поесть и выпить по стакану вина.
Филипп приготовил между тем из одежды нечто вроде постели.
— Вам нужно сначала подкрепить свои силы и затем отдохнуть, — сказал он Кларе, — а Пьер отправится в город на разведку.
От пищи Клара отказалась.
— Я не могу ничего есть, — сказала она.
Но Пьер уже откупорил бутылку вина, и Филипп настоял, чтобы она выпила глоток.
— Вам понадобятся все ваши силы, — сказал он, — нам предстоит далекий путь.
Она выпила несколько глотков.
— Не уходите, — сказала она Филиппу, — мне надо поговорить с вами.
Филипп кивнул головой Пьеру, и тот тотчас вышел. Клара молчала несколько минут.
— Я много думала, сэр Филипп, — сказала она наконец, — и пришла к заключению, что мне, как невесте де Паскаля, не следует оставаться с вами. Проводите меня в Лувр, там я буду просить защиты у короля и королевы Наваррской. Вы поймете меня и не сочтете неблагодарной.
— Я вполне понимаю вас, — ответил Филипп. — Но дело в том, что ужасное избиение происходило, вероятно, и в Лувре, и, быть может, король Наваррский вместе с гугенотами из своей свиты не избегли общей участи. Пьер разузнает все, и, если мои опасения окажутся напрасными, мы исполним ваше желание. Что касается де Паскаля, то он погиб, как и ваш отец.
— Что вы слышали о де Паскале? — спросила Клара, устремив на Филиппа пытливый взгляд.
— Я видел, как он упал, сраженный выстрелом, — и Филипп рассказал ей об обстоятельствах смерти де Паскаля, а в заключение прибавил: — Его благородная попытка защитить вашего отца и вас погубила его. Я стер рукавом белый крест с вашей двери, который был сигналом для солдат, и, если бы де Паскаль своим присутствием не возбудил подозрений, быть может, и граф вместе с нами мог бы спастись по крышам.
Клара выслушала его, закрыв лицо руками, и наконец горько заплакала.
Филипп оставил ее одну, зная, что слезы облегчат ее горе.
Через час Клара позвала его.
— Мне теперь легче, — сказала она, — но я не могу без ужаса вспомнить, что погиб мой дорогой отец. Что касается де Паскаля, то я жалею его как храброго воина, но и только; вы уже знаете, что сердце мое ему не принадлежало.
В это время вернулся Пьер.
— Ну, какие новости? — спросил его Филипп.
— Плохие, сударь. Избиение произошло с согласия короля, и даже в Лувре все дворяне-гугеноты убиты, и некоторые, как говорят, на глазах молодой королевы Наваррской, которая со слезами тщетно молила пощадить их. Король Наваррский и его кузен Конде арестованы; говорят, что и их убьют, если они не перейдут в католичество. Убийства происходили во всех частях города, гугенотов повсюду вытаскивали из домов и убивали с их женами и детьми. Даже сам король, увлекшись происходившими на улицах кровавыми сценами, в каком-то опьянении схватил аркебуз и начал из окна Лувра стрелять в бегущих мимо гугенотов. Говорят, что тела адмирала и других гугенотских вождей притащили в Лувр, и что король, королева-мать, придворные дамы и дворяне ходили смотреть на них и издевались над ними. Париж с ума сошел, сударь, и говорят, что по всей Франции разосланы приказы убивать гугенотов.
Филипп сделал Пьеру знак выйти.
— Вы видите, — сказал он Кларе, — что в Лувре вы не найдете защиты, если не откажетесь от своей веры.
— После смерти де Паскаля мне нечего делать в Лувре, — ответила она. — Теперь король может принять меня, как сироту, под свою опеку и отдать все мои поместья кому-нибудь из своих любимцев.
— Вам следует ехать переодетой с нами.
Клара задумалась.
— Но это так странно, так не подобает девушке, — застенчиво прошептала она.
— В таком случае, графиня, — сказал Филипп, схватив ее руку, — вы должны дать мне право защищать вас. Сейчас не время говорить о любви, но вы ведь знаете, что я люблю вас. Вы были богатой наследницей и по положению выше меня, и я никогда не сказал бы вам того, что говорю теперь; но общая опасность уравнивает наше положение. Я люблю вас всем сердцем, и мне кажется, что сам Господь свел меня с вами.