Впереди показалась дорога, заблестела широкая лужа перед старыми, просевшими балками моста. Герман тупо смотрел. Там дальше Остроуховка. Левее корчма, где Виту…
Показалось, что тянет старой гарью.
— Вон там засядем, — Катя ткнула рукой в придорожные кусты. — Там повыше будет и обзор недурен. Лошадей подальше оставим.
Герман сполз с седла. Встал, широко расставив ноги.
— Наблюдай, — Катя взяла лошадей под уздцы, повела вглубь рощи.
Прапорщик доковылял до кустов ракиты. Хотел опуститься на колени, замер — сзади каждое прикосновение штанов дергало будто теркой по обнаженному мясу. Герман с трудом снял карабин, опершись об него, опустился на колени.
Как обычно, беззвучно, появилась Она.
— Тихо? Всё, ждем. Полагаю, фора у нас в час-два. Если мы правильно угадали.
— А если неправильно? — прохрипел Герман. Попытался сплюнуть, да было нечем…
Катя пожала плечами — на темной кофточке темнели пятна пота, — посмотрела искоса:
— Если ошиблись, подождем Пашку. Сообща решим, что дальше делать. Вы, Герман Олегович, идите, освежитесь. Там, дальше, спуск к воде имеется. Видно, плотвичку ходят удить. Можно и переодеться. Листья подорожника при потертостях недурно помогают. Только долго не возитесь, Герман Олегович.
Прапорщик старался шагать прямо — сейчас щеки горели сильнее, чем ягодицы.
Окунулся на минуту — стало легче. На ощупь прилепил листочки подорожника. Еще раз ополоснул горящее лицо.
Катя уже обустроилась. Сухие ветки сдвинуты, очищен островок светлого песочка. Срубленная штыком ветвь послужила дополнительной маскировкой.
— Быстро вы, ваше благородие. Можно было не так торопиться. Ну, я тоже на секундочку….
Исчезла, оставив карабин. Герман прилег, потрогал приклад. Пахнет оружием. И другой запах мнился: кожи, пыли, дубовой горечи, пота конского и человеческого, аромат разгоряченной юной женщины. Так пахнут амазонки.
Думать о подобном совершенно излишне. Герман принялся разглядывать дорогу — в одну сторону проселок уползал в рощу, в другой стороне, за мостом, была хорошо видна развилка дорог. Еще дальше, над полем, дрожал раскаленный июльский воздух. Ни души. Может, и Остроуховки уже нет? Безумие кругом, а зяблики как ни в чем не бывало на все голоса свое "фьюит-фьюит" голосят. У зябликов сейчас вторая кладка. Скоро замолчат, птенцов выкармливать начнут.
За рекой начала куковать кукушка. Куковала долго. Рядом с прапорщиком, присела Катя: волосы мокрые, наскоро выжатая кофточка облепила упругую грудь. Только галифе сухие. Герман принципиально уставился на мост.
— Щедрая птица, — прошептала Катя, прислушиваясь к кукушке.
— Знать бы еще, дни сулит или минуты?
— Года и десятилетия. А может быть, и века. Если исходить из теории времени, господин прапорщик, нет ничего невозможного.
— Действительно, с вашей силой духа, почему бы и не масштабами эпох мыслить? — пробормотал прапорщик. — Вы ведь себя в чем угодно уверить можете.
Катя помолчала, всё слушала кукушку, неожиданно прошептала:
— Справедливый диагноз, Герман Олегович. С самовнушением у меня перебор. Доверчивая, как Буратино. И в голове мозгов столько же.
— Кто такая Буратино? — озадаченно прошептал прапорщик.
— Деревянный мальчик. Родственник Пиноккио. Знаете такого?
— Знаю, но не нахожу ни малейшего сходства с вами.
— Это у вас от усталости, — в голосе Кати мелькнула тень прежней усмешки. — Тут вы правы, с непривычки тяжело в седле.
Герман, скосив глаза, наблюдал, как она улеглась на спину, и без малейшего стеснения задрав ноги, помассировала бедра. Поморщилась:
— Надо же так отвыкнуть. Вы, Герман Олегович, не поверите, я когда-то месяцами с седла не спускалась. Чудесное время было. А сейчас несколько часов, и, пожалуйста, полуинвалидность. Прав наш товарищ Пашка: регулярные тренировки — великое дело.
— Полагаю, в городах последнее время изволили благоденствовать?
— И в городах. И в разъездах. Но все больше на автомобилях, — рассеянно сказала Катя, и Герман понял, что она все еще прислушивается к кукушке.
— Личного шофера изволили иметь?
— О, даже личную машину как-то имела. Но все больше на армейских авто приходилось разъезжать. Не завидуйте, удовольствие ниже среднего. Вы, Герман, наверное, техникой интересуетесь? Хотите, могу рассказать, что свеженького и смертоубийственного в ближайшее десятилетие появиться. Вы танки видели?