туда, где супер-оружие ждет группа повстанцев для свершения политической акции.
Жесткое требование, какое лежало на Высоком, состояло из двух условий – без помех
доставить в идеальном состоянии оружие и обеспечить исключительную скрытность
передвижения. Ни один глаз, ни одно ухо не должно узнать о них, троих, раньше, чем они
передадут груз. То, что увидел Высокий в окне старого дома грубо нарушало условия и не
давало ему покоя. В одно мгновение оно возникло, как привидение едва различимое
сквозь мглистый свет утра, и тут же на следующей секунде его не стало, как и не
появлялось никогда. Он напрягал зрительную память, спрашивал себя, в чем был одет
человек, что было у него в руках, и четко с уверенностью не мог себе ответить ни на один
вопрос. Иногда ему казалось, что он видел стоящего у окна мужчину с биноклем в руках,
хотя это предположение не имело логического смысла. С какой стати? – он знал, что с
самого начала за ними слежка отсутствовала. Но и что за идиот в образе «хвоста»,
который так откровенно рассматривал бы их в бинокль? Вот анекдот! Любопытный жилец
дома? Да еще в такое раннее утро? Что, бессонница замучила, и ничего не осталось
бедняге, как взирать на серую унылую гладь побережья старой заброшенной бухты? Тогда
следует с ним разобраться, как только груз на привале освободит руки.
*
Высокий осторожно ступал по шатким деревянным ступеням. Его вес явно не
«нравился» старинному терему с винтовой лестницей, ведущей на единственный этаж
наверху, нижний весь был заколочен досками, как окна, так и двери, давно кем-то
оставленный на откуп крысам и летучим мышам. Хозяин терема видно жил в верхних
комнатах, где, безусловно, было суше и уютней. Единственным признаком цивилизации
было электричество и телефон, провода, цепляясь за отдельные ветки деревьев, тянулись к
штативу, замурованному в стену дома, и с первого взгляда стали главным объектом
внимания Высокого.
Дверь от слабого толчка со скрипом медленно открылась. В нос ударил затхлый запах
алкогольного перегара. В предутреннем полумраке посередине просторной с тремя
окнами комнаты стоял стол, заваленный каким-то тряпичным барахлом, ближе к краю
железной кровати беспорядочно лежали, по-видимому, немытые тарелки и бутылки. У
изголовья возле серой подушки и ворохом собранного одеяла стояла тумбочка, на крышке
ее чернел телефон, рядом бросала слабый отблеск стеклянная пепельница. Слева краем
53
глаза Высокий отметил большой шкаф. Его дверца была приоткрыта. Он меланхолично
направил глушитель пистолета в его сторону, щелкнул предохранителем. На окружающее
это не произвело никакого впечатления. Внутри шкафа висели куртка и несколько
рубашек, под ними груда вонючей обуви, чищенная от грязи, наверное, еще в прошлом
году. Подойдя ближе к кровати, Высокий ткнул глушителем в оттопыренное одеяло ближе
к подушке и почувствовал под ним массивный мягкий предмет. Он резко отбросил одеяло.
Перед ним лежал мужчина с открытым ртом, с глазами, смотрящими застывшим взглядом
в пустоту. В руке мертвой хваткой был зажат бинокль. Высокий поднял его руку и
отпустил. Она тупо стукнулась как деревянный обрубок о край кровати, обронив бинокль
на пол, и замерла. Затем он приложил пальцы к сонной артерии: без малейшего признака
жизни. Немного подумав, Высокий набросил на труп одеяло. Глянул на телефон. Секунду
помедлил, надел перчатки, взял трубку, набрал номер. Как и ожидалось, ответил
известный ему мужской голос. Диалог был прежним. Высокий молча положил трубку и,
еще раз осмотрев пустую комнату, пошел на выход. Теперь здесь делать было нечего. По
какой-то причине этот алкал окочурился.
*
От резкого телефонного звонка Томас дернулся, скинул с головы одеяло и повернулся
на краю постели. В последнюю минуту, чтобы не свалиться на пол, уперся рукой в
бинокль, валяющийся на полу. Сочно выругавшись, он взял трубку, и тот час услышал
знакомый голос. Между тем голос принадлежал Тэду.
– Томас, как твое самочувствие? – не без издевки спросил Тэд. – После вчерашнего.
– Голова гудит. Какой-то тип приходил во сне и всю погоду испортил.
– Как это?
– Пистолетом тыкал мне в шею.
– Что он хотел от тебя?
– Ничего. Молчал. Эму нужен был мой телефон.
– Я надеюсь, ты выполняешь наши условия? Еще раз напоминаю: малейшее отклонение
от намеченного плана и ты труп. В полном смысле этого слова. Самое грубое нарушение
следует считать уход из дома более чем на полчаса. Кстати, тебя, наверное, кто-то ждет?
Смотри, не пропусти встречу! Изнасилую. Или повешу за… ну сам понимаешь за что.
– За что? – девственно не понял Томас.
– Наш договор остается в силе. Пока что. Если ты его не нарушишь.
– Договор? Какой договор? – не понял Томас. – А собственно, кто это говорит?
На этот вопрос ему никто не ответил, послышались гудки отбоя.
Томас беспокойно сосредотачивался, напрягал остатки своей истощенной памяти, но
все напрасно: кроме непрерывного гула и знакомого голоса в голове, оставленного
телефонным разговором, ничего. Знакомый голос сказал «после вчерашнего»… Томас стал
припоминать, что было вчера. Да, вот! У него на руке ручкой значились почти стертые
кривые цифры ее телефона. Это у него хорошая привычка. Иначе бы никогда не вспомнил.
Вчера… а может сегодня рано утром, он ей звонил. Это она… говорила, что будет ждать
его. Нет, уже ждет. Раздетая! Томас попытался разобрать цифры на руке, хотелось
освежить в памяти номер ее дома. Все бесполезно. Видно, вчера не слабо провел вечер и
остаток ночи. Но раз он ей звонил, значит, в памяти телефона остался ее номер.
Дрожащим пальцем он нервно нажал кнопку повтора. На табло высветились цифры…
Томас поставил палец на первую цифру и снова вспомнил зловещий голос только что
звонившего ему человека. Голос был властным настолько, что возможно из-за него у
Томаса все вышибло из памяти. И если это так, то по опыту он твердо знал, что
последующие свои шаги должен делать крайне осторожно пока не выяснится, насколько
опасен этот тип. Страшнее всего то, что голос был головокружительно знаком. А это уже
смертельно. Подумав так, он нервно отдернул руку от номеронабирателя и вскочил на
ноги. Настроение заниматься сексом само по себе отпало. Он подошел к окну и,
54
успокаиваясь, положил привычный взгляд на пустынный прибой, как всегда имел
привычку делать по утрам. Заброшенная бухта была пуста, только размытые тихой волной
как всегда на песке остались после ночных оргий влюбленных парочек канавки и следы от
ног и случайных мелких предметов, вынесенных водой. Но сегодня на значительном
расстоянии от воды валялись ящики…
Томас кинулся к постели и поднял с пола бинокль. Теперь он вспомнил. Приложив
бинокль к глазам, он удостоверился окончательно – это были те ящики! Теперь без
сомнения его заметили и, наверное, кому-то он не нужен был живым. Может быть это кто-
то, кто звонил по телефону. Нужно было срочно сматываться. Мысли, получив первую
разминку, напомнили назначенное ему время одной прелестной девочки, первую
сексуальную встречу с которой он провел вчера.
Непослушными руками он не сразу смог попасть ногой в штанину брюк. Схватил
валяющуюся на полу возле тахты ветровку, плетеную шляпу и уже на ходу сунул ступни в
свои красные босоножки.
Каждому свое
Нужно было спешить вдогонку Коренастому и Тощему. Без груза это не проблема. Их
шаг равнялся его двум. На подъеме, уже приближаясь к ним, он почувствовал какую-то