Сказал, что пробудет у себя несколько минут, подготовит боевые шарики, потом, наверное,
уже не зайдет к ней до самого приезда Моны с охраной.
Уходя, он успокоил Лизу. Подошел сзади, когда она перед зеркалом примеряла
бюстгальтер, обнял ее, ласково провел рукой по обнаженной груди, поцеловал возле уха…
– Когда ты, наконец, станешь женщиной? – сказал он, улыбаясь в оправдание своей
выходке. – Тебе не надоело ходить в девушках?
– Опять? Хорошо. Скажу еще раз: когда ты станешь моим законным мужчиной. Вот
когда!
В ответ он нагло забрался в бикини, наблюдая за Лизеной реакцией. Ее лицо вспыхнуло
особым блеском, как во время выступлений на сцене. Она поспешно встала, пнула стул,
путающийся у нее под ногами, и страстно прижалась к Арчеру.
Прощаясь, он помахал ей двумя пальцами и закрыл за собой дверь.
На подготовку снаряжения у Арчера времени ушло немного. Все заранее было уже
предусмотрено и поэтому удобно разместилось по своим местам. Оставалось
сосредоточиться.
В позе Сукхасана* он начал медитацию на отпускание мыслей тревожащих ситуаций.
Вначале отпустил приходящие мысли, наблюдая за ними и не соединяя их с
посторонними. Дождался иссякания внутреннего диалога. Он их всегда прослеживал, не
вмешиваясь… Теперь здесь ничего нового не будет. Все неблагоприятное, что произошло,
уже произошло, и то, что будет, уже было, и он прекрасно осознает, как с этим удачно
справится.
Теперь пора заканчивать.
Арчер поднялся в офис к Бассетту. Камеры, автоматически переключаясь,
транслировали основные участки помещения. Он щелкнул тумблером на щите управления
и установил наблюдение за входом в Фан-клуб.
– А ты уверен, что в помещении нет наших гостей? – спросил Бассетт.
– Я осмотрел. Один из полицейских за сценой, другой – в зале возле клиентов за
столиком Клода, – сказал Арчер.
«Столик Клода», как до сих пор называли его в зале, продолжал служить привычным
символом в работе. Здесь всегда больше людей, чем возле других игровых мест и
полицейский будет менее заметен.
– У входа пока нет наших машин… хотя нет, вот чья-то… Плохое освещение, босс. Так, я
его узнал. Это мистер Майкл. Я встречу его, – сказал Арчер и быстро пошел к выходу.
*
Майкл торопился и первый, на кого он наткнулся в баре, был Арчер.
– Ваша танцовщица в опасности, Арчер. Скажите об этом Бассетту.
– Он знает, мистер Майкл. За ней послали. Мы ожидаем ее с минуты на минуту в
сопровождении охраны. Инспектор Конрад уехал с вице-президентом, мистером
Джеймсом Норрисом на место хищения каких-то документов в Ассоциации. Он оставил
двух полицейских для охраны Моны.
70
– Кого? – Майкл подумал, что ослышался.
– Извините, сэр. Моны – нашей танцовщицы, подруги погибшего Клода. Мы ее
называем Моной-Лизой, она всегда выступает в паре с моей Лизой.
Майкл был оглушен. Это многое объясняло. Значит, участь Моны зависит от Моны-
танцовщицы! А точнее от того, успеет ли она официально дать показания следствию,
прежде чем ее убьет тип, звонивший по телефону. Об этом он хотел сказать Арчеру, но в
этот момент входная дверь резко распахнулась и в вестибюль бара, задыхаясь, вбежала
женщина в длинном темном платье и наброшенной на голову легкой черной накидке.
– Скорей, Арчер! Они сейчас будут здесь, – крикнула она, – их задержал твой человек.
Он, кажется ранен…
Арчер с трудом узнал в женщине Мону-Лизу, кинулся с ней в зал, на ходу нажав кнопку
тревоги на пульте в кармане. Бармен бросился закрывать входную дверь. В это время двое
мужчин в куртках подбежали к стеклянным входным дверям. Арчер узнал в них
телохранителей Джеймса Норриса. Боевики набросились на закрытую дверь, в бешенстве
принялись бить ногами по толстому стеклу. Один из них вытащил пистолет, выстрелил в
замок. Массивные стекла жалобно звякнули. Сообразив, что двери уже не спасут, бармен в
страхе опустился на пол за стойку. Тем временем, Майкл, Арчер и Мона проскочив через
игорный зал и служебный вход, вбежали в номер Лизы. Ожидая своего выхода на сцену,
Лиза испуганно схватила со спинки стула платье и прикрылась им. Арчер успокоил ее:
– Все в порядке, Лиза. Это Мона. Ты ее узнала?
Лиза расплылась в улыбке и принялась обнимать подругу.
Арчер запротестовал:
– Так. Все, все, девочки! Мистер Майкл, пусть Мона переоденется в костюм
танцовщицы с юбкой, и скорей уходите через пожарный выход. Увозите ее отсюда к себе.
Сейчас я вам пришлю полицейского. Здесь теперь будет не скучно.
Арчер осторожно приоткрыл дверь, выглянул в коридор и бесшумно вышел. В глубине
здания глухо прозвучали подряд два выстрела.
Мона-Лиза сбросила накидку, и Майкл удивился необыкновенной схожести ее с Моной.
В первый момент мелькнула глупая мысль о мираже. Это была она, Мона, которую он
безнадежно любил, а точнее – девушка, ростом и фигурой копия Моны, отличающаяся
неуловимой мимикой и мягкими чертами лица.
Мона-Лиза не стесняясь, ловкими движениями сбросила с себя темное платье,
скрадывающее ее безупречную фигуру, виновато посмотрела на Майкла, сказала, смеясь:
– Это для маскировки, сэр.
– А что, это гениально, мисс. Майкл, к вашим услугам, – Майкл легонько пожал ее
узкую ладонь.
– Мона, – сказала она и торопливо застегнула змейку на юбке. Затем взяла из шкафа
легкий домашний халат, глянула на подругу, – ты не возражаешь?
– Что ты! – вскрикнула Лиза, – глупее чего-нибудь не могла спросить? И еще возьми вот
это, – она нагнулась над ящиком, один за другим бегло разворачивая и пересматривая,
побросала Моне в руки всякие нательные вещи – колготки, рубашку, юбку, блузку, что-то
скомканное и понятное только женщинам, – спрячь в сумку, пригодится.
Все это она проделала, не обращая внимания на Майкла. Обе девушки были изящны и
красивы, будто родила их одна мать. Мона принимала дары своей подруги, как должное,
Майкл сказал бы даже, машинально. Она, казалось, была чем-то озабочена, что,
безусловно, не было связано с опасностью: изредка посматривала куда-то в сторону, или
украдкой бросала быстрый взгляд на Майкла, не прерывая работу. Майклу казалось, что
между ним и ею происходил молчаливый диалог, слова их были интимны и не нуждались
в расшифровке. Бессловесная информация непонятных нежных чувств приходила в
сознание, самовольно занимала ей отведенное место и уже, казалось, теперь поступала,
как ей заблагорассудится. Майклу это не нравилось. То есть, что-то в этом неизвестном
привлекало, что-то, оберегало привычное и спокойное, уводило в сторону. Он понимал –
71
это Мона. Не Мона-Лиза, раскованная и нагло женственная, и, наверное, не признающая
строгих манер субординаций в высшем обществе, а Мона, хорошо ему известная и
понятная.
Наблюдая за движениями Моны-Лизы, Майкл отметил, что каким-то образом она
вместила в себе манеры и внешность обоих – свои и той, которую он любил.
Его мысли были прерваны негромким стуком в дверь. Следом за этим ее открыли, не
ожидая ответа. В комнату вошел полицейский. Мона осветила его дежурной улыбкой и,
расставив руки в стороны, весело сказала:
– Я готова, сэр!
Майкл с едва заметной ревностной улыбкой глянул на Мону-Лизу, взял саквояж с
вещами и жестом очень воспитанного джентльмена пригласил ее к выходу. Они
попрощались с Лизой, и вышли в коридор.
Мона-Лиза повела их в противоположный конец коридора. В его тупике через глухую
металлическую дверь, запертую на два внушительных размеров засова, они вышли на
хозяйственный двор. Было темно, и мужчины почти на ощупь шли за Мона-Лизой к