- Готово, - прерывая размышления Котова, сказала Наталья, которая сняла с печки кружки с кипятком.
- Жизнь наша корабляцкая, куда только судьбина не забрасывает, и какую только дрянь не приходится есть, - беря свой кусочек хлеба и кружку, усмехнулся Котов.
- А никто тебе не виноват, - подначила его подруга. - Месячный паек за две недели стрескал, а теперь плачешься.
- Да ладно тебе...
Наталья по-доброму улыбнулась, и промолчала. Парень и девушка быстро перекусили, покинули квартиру, и направились в канцелярию Чрезвычайной Комиссии, которая с недавних пор находилась от них всего в ста пятидесяти метрах влево по улице. Город снова накрыла метель, тропинки вдоль стен домов заметало практически сразу, но люди упрямо пробивали их вновь и вновь, так как необходимо идти на работу. Жизнь продолжалась. И обсыпанные белыми наносами человеческие силуэты в надвинутых на глаза шапках и с поднятыми воротниками, будто призраки скользили в снежной пелене вдоль серых домов, битых витрин, разобранных на дрова дощатых заборов, и занесенных сугробами узких проулков.
Василий и Наталья вошли в канцелярию ВЧК. Как обычно, показали охране пропуска, и на входе поздоровались с молодыми чекистами из провинции, с которыми пересекались на митингах или в Бутырской тюрьме. После чего направились к Ксенофонтову, который все время их пребывания в Петрограде продолжал оставаться куратором севастопольцев.
Иван Ксенофонтович встретил молодежь в своем кабинете, увидел смеющиеся и счастливые лица парня и девушки, и тоже улыбнулся. Однако он быстро собрался, и перешел к делу:
- Итак, молодые люди. Более держать вас в Петрограде мы не можем, так что собирайтесь. Сегодня вы отбываете на юг как настоящие чекисты, которые облечены доверием партии большевиков.
- Наконец-то, - вырвалось у Котова.
- Вот твой мандат и предписание, - Ксенофонтов протянул Василию пару листов бумаги, а затем повернулся к Каманиной и отдал два таких же ей, - это твои документы.
- А разве у нас не одно предписание на двоих? - удивился матрос.
- Нет. Пока вы будете работать в разных местах. Товарищ Каманина отправляется в станицу Каменскую на Дону, а ты Котов на Украину, в город Екатеринослав.
Матрос хотел вскипеть гневными словами. Однако он посмотрел на Ксенофонтова и решил с ним не спорить - это было опасно, и вместо протестов или возмущенных криков, Василий четко ответил:
- Все понял.
Чекист заметил сдержанность Котова, удовлетворенно качнул головой, и добавил:
- Поездка в Екатеринослав временная, а не назначение на постоянной основе, так что скоро встретитесь.
- Каковы наши задачи? - спросила Наталья.
- Выполнять приказы революционных командиров. Вылавливать контрреволюционеров, карать изменников и предателей, и наводить порядок в частях и соединениях в вашей зоне ответственности. При этом не забывайте, что вы чекисты, хоть и молодые, но спрос с вас, как с опытных большевиков, так что не оплошайте. Все просто и сложно одновременно. Но сейчас всем тяжело, так что удачи вам товарищи и революционной сознательности. Надеюсь, что мы с вами еще увидимся.
Ксенофонтов пожал свежеиспеченным чекистам руки, и они покинули канцелярию ВЧК, а спустя четыре часа, собрав свои нехитрые пожитки в квартире на Гороховой, они отправились на вокзал, и сели в эшелон, который вез на юг революционных солдат. До Харькова они могли добраться вместе, а дальше пути моряка и его подруги расходились. Ему предстояло своими глазами посмотреть на то, что происходит в Екатеринославе, откуда идет противоречивая информация, и составить о сложившемся положении дел докладную записку на имя товарища Дзержинского. А Наталья откомандировывалась обратно в 1-й Черноморский революционный отряд, который после разгрома татарских самостийников в Крыму, пополнившись севастопольскими матросами, снова собирался выступить против Каледина и Корнилова.