Прошло не больше двух минут, за которые Арсению сломали четыре пальца, нос, выбили несколько зубов и расшибли в кровь лицо. Он обмочился в штаны, но всё ещё держался, тянул время, понимая, что уже не жилец. А этим троим было необходимо получить от него ответы. Они не убьют его, пока не узнают всё, что им нужно.
– Сколько человек в посёлке? – снова схватив изуродованную руку Арсения, повторил вопрос Лис и, не дожидаясь ответа, сломал ещё один палец. Мизинец. Открытый перелом: Арсений почувствовал, как горячее потекло по руке. Перчатки с него сорвали сразу, вместе с шапкой, и мороз больно грыз уши и здоровые пальцы, – сломанные же горели огнём и неприятно подёргивали.
– Лис, четвертая минута… – спокойно произнёс широкоплечий. – Время…
Лис, молча, завалил Арсения набок и, резко оттянув скрученные руки в сторону, придавил ногой к стылому полу.
– Режь, – сказал он широкоплечему.
Широкоплечий шагнул к Арсению, блеснув лезвием, и кишечник Арсения не выдержал. К мерзкой вони пожарища добавился запах дерьма.
– Десять! – истошно завизжал Арсений и получил на этот раз лёгкий подзатыльник.
– Тихо. Не ори.
– Десять мужчин, – уже тише повторил Арсений. – Если со мной! Семь… восемь женщин… и трое детей…
– А чего детей так мало? – уточнил широкоплечий.
– Три бабы беременные…
– Понятно, – сказал Лис, выйдя из-за спины Арсения. – Сколько сейчас в караулке вашей, чем вооружены? Какой боезапас?
– Двое, – с лёгкостью ответил Арсений, поняв, что речь о сторожевом доме. Он уже сломался, был готов отвечать на любые вопросы, лишь бы не били и не ломали пальцы, и чтобы хоть на немного задержать этих людей, чтобы ребята в сторожевом доме заметили неладное. – Автоматы у всех, как у меня… «Калаши» под семь-шестьдесят-два… Это из госрезерва, – с неуместными хвастливыми нотками в голосе добавил он.
– Патронов сколько?
– В сторожевом доме-то? Три цинка!
– Гранаты?
– Тоже есть! Десять штук, в ящике, рядом с пуль… – чуть не сказал «с пультом» Арсений и быстро сымпровизировал: – с пулями пистолетными.
– Какой порядок при возвращении с обхода? Дверь открыта? Закрыта? Пароль-отзыв? Особый стук в дверь? Какие-то детали? Говори. Если соврёшь, сломаю ещё один палец, – предупредил Лис.
– Закрыта. Постучать три раза надо…
– Точно три раза? Как часто?
– Обычно… погромче только, чтобы услышали.
– Где остальные мужики?
– В общем доме… большой такой…
– Понятно.
– Там пятеро, с семьями… – продолжал разъяснять Арсений. – Ещё двое, Борис, главный наш, и сын его Ярослав второй этаж трапезной занимают…
– Трапезной, говоришь! – неожиданно сорвался широкоплечий и замахнулся на Арсения прикладом автомата, который перед тем у него забрал.
– Не надо! Прошу! – запричитал Арсений. – Не надо!
Широкоплечий не ударил. Вместо этого спросил:
– Собаки ещё есть?
– Н-нет! Нет собак больше! Один Буранчик был…
– Что с пленными, которых вы сегодня привезли? – задал следующий вопрос Лис.
– Они в трап… в доме рядом со сторожевым…
– Я спросил не где, а что с ними? – перебил Лис.
– Они все там! Все живы! Это не я… не я привёз! Я заступил вечером, когда наши с охоты ещё не вернулись…
– С охоты, говоришь!.. – проревел неожиданно громко широкоплечий, и Арсения затрясло.
– Они все там, в доме, живые, на первом этаже, дверь налево от входа, там за ней ещё одна две…
– Я знаю где, – снова перебил Арсения Лис, чем привел его в замешательство. Откуда? Откуда ему знать, где они держат бодычей?
Тем временем Лис кругом обошёл Арсения, держась от него, явно из брезгливости (всё-таки воняло от него порядком), на расстоянии около двух метров, и, подойдя к подростку, попросил у того фонарик.
– Ты этого парня узнаешь? – вдруг спросил он, кивая на подростка, осветив лицо мальчишки. – Арсений узнал, и, похоже, Лис это заметил. – Давай, Ваня, – обратился он к подростку. – Делай то, что должен.
В этот момент в руке у мальчика появился пистолет. Ваня наклонился и поднял с пола валявшуюся там меховую шапку Арсения, снял пистолет с предохранителя, накрыл шапкой и выстрелил в упор в лицо Арсению.