— Я этого не говорила, но…
— Прошу вас, успокойтесь.
— Однако ваше чрезмерное чувство чести может побудить вас к неоправданному риску.
— Да, у меня есть чувство чести, но оно не такое глупое, как кажется некоторым людям. Тем не менее, если моя честь велит мне сделать некий шаг, который все находят ошибочным или преждевременным, я все равно поступлю по-своему.
— Вы правы, Чарльз. Наверное, вы правы. Но я умоляю вас, будьте осторожны и не откладывайте вновь наш отъезд из дома. Надеюсь, срок, назначенный вами, действительно необходим для действий исключительной важности.
Юноша пообещал Флоре не забывать о своей безопасности, а затем, как можно было ожидать, беседа перешла на более душевные темы, и разговор двух влюбленных сердец затянулся на еще один счастливый час.
Молодые люди вспоминали о своей первой встрече. Каждое слово, произнесенное ими, вызывало всплеск эмоций и радости. Они говорили друг другу о первых искрах привязанности — о той восхитительной любви, которая вспыхнула между ними. Чарльз и Флора верили, что время и обстоятельства не смогут изменить или разрушить их чувств! О Господи! Какая наивность!
А старый адмирал уже удивлялся, почему юный Голланд, проявив такое нетерпение, не требовал теперь результата его размышлений. Он забыл, на каких быстрых крыльях летит время при встрече двух влюбленных людей. И часы действительно казались Чарльзу минутами, пока он сидел, сжимая в ладонях руку Флоры, и очарованно смотрел на ее прекрасное лицо.
Однако бой часов напомнил ему о разговоре с дядей. Он неохотно встал и произнес:
— Милая Флора, этой ночью я буду нести дежурство, так что ничего не бойтесь и не опасайтесь за свою жизнь.
— С таким защитником я буду в полной безопасности.
— Сейчас мне нужно встретиться с дядей, поэтому я вынужден покинуть вас.
Флора с улыбкой попыталась высвободить руку из его пальцев, но Чарльз прижал ее ладонь к своей груди. В порыве нежности и страсти он поцеловал девушку в щеку — впервые за все их знакомство — и она, покраснев, оттолкнула его. Юноша бросил на нее долгий и томный взгляд, но Флора смущенно вышла из комнаты, и когда дверь за ней закрылась, Чарльзу показалось, что облако закрыло солнце, затмив собой чудесное сияние.
Он вдруг ощутил на сердце странную тяжесть, доселе незнакомую ему. Словно тень какого-то незримого зла накрыла его душу. Словно судьба уготовила Чарльзу какое-то бедствие, способное довести человека до безумия и безысходной тоски.
— Что это? — воскликнул он. — Что так гнетет меня? Неужели я больше никогда не увижу мою прекрасную Флору?
Эти неосознанные слова выдали его наихудшие опасения.
— Минутная слабость, — добавил он. — Я должен одолеть ее. Обычная нервозность, которую лучше не замечать. Не надо изводить себя такой игрой воображения. Мужайся, Чарльз! Мужайся! Тебе хватает реального зла, так что не стоит добавлять к нему нелепые фантазии. Мужайся, Чарльз Голланд! Мужайся!
Глава 25
Просьба Чарльза. — Рассказ адмирала.
Чарльз вышел из дома и увидел дядю, который шагал взад и вперед по одной из парковых аллей. Его руки были скрещены за спиной. Судя по нервной походке, адмирал находился в беспокойном состоянии ума. Заметив племянника, он ускорил шаг, и на его лице появилось такое смущение, что Чарльзу стало неловко наблюдать за ним.
— Дядя, я полагаю, вы что-то придумали?
— Даже не знаю, что сказать.
— Почему? У вас было достаточно времени, чтобы рассмотреть этот вопрос. Я специально затягивал нашу встречу, чтобы дать вам подумать.
— Да, ты не спешил — уж это точно. Но мои мозги работают медленно. И ты должен учесть, что я имею плохую привычку через некоторое время возвращаться туда, откуда начинал свою нить рассуждений.
— То есть, вы хотите сказать, что не пришли к определенному решению?
— Только к одному.
— К какому именно?
— Кое в чем ты прав, мой мальчик. Отправив вызов вампиру, ты должен сразиться с ним.
— Я надеялся, что вы поймете это с самого начала.
— С какой такой стати?
— Потому что все предельно ясно. Ваши сомнения и тревоги продиктованы тем, что вы хотели уклониться от дуэли и найти причину для отказа. Теперь же, не отыскав ее, вы пришли к единственно верному решению и, полагаю, больше не будете мешать мне в моих устремлениях.
— Я не мешал твоим планам, Чарльз. Хотя, на мой взгляд, тебе не стоит сражаться с вампиром.
— Даже не думайте об этом! То, что сэр Варни — вампир, не служит нам достойным извинением. Тем более, что сам он отрицает данный факт. И потом, если он действительно несправедливо заподозрен нами, то вы должны признать, что мы оскорбили его чувства.
— Оскорбили чувства? Ерунда! Если он и не вампир, то уж точно какая-то странная рыба. Поверь мне, Чарльз, это тип выглядит жутко даже для меня, а ведь я не первый год скитаюсь по морям и континентам.
— Значит, он вам не понравился?
— Ужасно не понравился. Я тут повертел в уме нашу ситуацию и вспомнил несколько забавных случаев. А ты ведь знаешь, что в море много тайн и чудес. Мы, моряки, видим там за сутки больше, чем вы, сухопутные парни, за год своего никчемного существования.
— Неужели вы встречали вампиров и раньше?
— Это спорный вопрос. До приезда в дом Баннервортов я ничего не знал о вампирах. Возможно, они попадались мне сотнями, а я не догадывался об этом.
— Дядя, давайте не будем вспоминать о дуэли до завтрашнего утра. Пообещайте мне, что не предпримете каких-либо действий в отношении сэра Варни.
— До завтрашнего утра?
— Да, дядя, если вы не против.
— Еще совсем недавно ты просто сгорал от нетерпения.
— Верно. Однако теперь у меня появилась причина подождать до утра.
— Появилась причина? Тогда как скажешь, мальчик. Пусть будет по-твоему.
— Вы очень добры, дядя. Позвольте мне попросить вас еще об одном одолжении.
— Проси.
— Вы знаете, что Генри Баннерворт получает лишь малую часть со всех доходов от владений. Из-за расточительства отца он попал в долговое бремя.
— Я слышал об этом.
— В данный момент он нуждается в деньгах, а у меня их немного. Вы не могли бы одолжить мне пятьдесят фунтов стерлингов? Я верну их вам сразу же, как вступлю во владение наследством.
— Конечно, я ссужу тебя. Конечно.
— Я хочу предложить ему эти деньги в качестве платы за наше жилье и стол. Надеюсь, он примет их и поймет, что они даются от чистого сердца. Кроме того, после обручения с Флорой на меня здесь смотрят как на члена семьи.
— Все верно, мальчик. Вот вексель на пятьдесят фунтов стерлингов. Возьми его и делай с ним, что хочешь. А если тебе понадобится большая сумма, то подходи — не стесняйся.
— Я знал, что могу злоупотребить вашей добротой.
— Злоупотребить! Какое же это злоупотребление?
— Наверное, я выбрал плохое слово. Я просто не знаю, как выразить вам свою благодарность за щедрую помощь. А дуэль мы отложим до завтра, если вы не против.
— Как скажешь, Чарльз. Хотя мне не очень хочется встречаться с этим мерзавцем.
— Мы можем послать ему письмо.
— Прекрасно. Так и сделаем. Между прочим, он напомнил мне об одной истории, которая случилась в ту пору, когда я был молодым офицером.
— И что это за история, дядя?
— Твой Варни немного похож на парня, который фигурировал в том деле. Хотя, конечно, мой человек был более таинственным, чем ваш вампир.
— Не может быть!
— Поверь мне, может. Когда в море происходит что-то странное, то это затмевает по чудесам любое событие, которое случается на суше — уж я-то знаю.
— Вам это только кажется, потому что вы всю жизнь провели в морях и океанах.
— Нет, мне не кажется, маленький пират! Да и какое чудо на суше может равняться с тем, что мы порою видим в море? От этих зрелищ у вас, сухопутных мозгляков, волосы встали бы дыбом и никогда бы больше? не улеглись на место.
— Да что такого странного можно увидеть в океане?
— А вот, представь себе, можно! Однажды в южных морях мы шли на небольшом фрегате, и дозорный на фок-мачте прокричал, что видит впереди корабль. Мы направились к нему, но не проплыли и мили, как знаешь, что произошло?