— Finis Poloniae! — шептали порою его бледные губы…
Глава III
ПОСЛЕДНИЙ ПЕРЕХОД
(Вместо эпилога)
— Вот и отдых, наконец!..
Взглянем теперь, что произошло с главным действующим лицом этой правдивой повести, грозной печальной пьесы, разыгранной Роком — на глазах у целого мира.
Отступив из Варшавы на Гуру, на Пулавы, без всяких помех подвигался цесаревич к русской границе, куда и пришел скоро со всем своим отрядом.
Тяжелы казались эти переходы в стужу, порою без провианта для людей, без корму для коней…
Так возвращается на родину изгнанный из Польши бывший ее полновластный хозяин, когда-то наследник стольких корон!
Блестящим, сверкающим сном развертываются перед ним порою прошлые дни.
А теперь?..
Избегает взглянуть на жену Константин. Сколько лишений безропотно, твердо выносит эта кроткая, святая женщина?! Всего три рубахи насчитывается сейчас в гардеробе светлейшей княгини Лович. И остального не больше!
Но не жалуется, молчит гордая женщина, всегда спокойна. Даже старается влить бодрость в мужа, который совсем пал духом.
Свежий воздух, движение, подъем нервов совершили чудо: упорная болезнь княгини, которую не могли облегчить лучшие врачи Европы, словно испугалась лагерной, тяжелой жизни и оставила свою хрупкую жертву. Поправилась княгиня, пополнела. Желудок, тело, голова — все поздоровело. Это немного утешает мужа. Но еще столько есть горького, что осилить не хватает возможности…
Вот и граница пройдена.
До Витебска по Белорусскому тракту добрался Константин.
Здесь в июле 1831 года и остановился он на отдых в доме генерал-губернатора, князя Хованского.
Но и отсюда гонит судьба. Долго оставаться опасно. Холера свирепствует в городе и кругом, особенно среди войск, которые здесь на постое.
Странное и страшное совпадение смутило душу цесаревичу, как смутило оно многих других.
Явился к главнокомандующему Дибичу флигель-адъютант Николая, граф Алексей Федорович Орлов, объявил волю государя: сдать команду Паскевичу, так как действия Дибича показались недостаточно энергичными в Петербурге…
Исполнил приказ огорченный генерал. А через день его не стало…
— От молниеносной холеры скончался в несколько часов! — объявили всем.
Не верят почему-то люди, угрюмо покачивают головой.
— Мир праху храброго воина! — молитвенно отозвался Константин, когда дошла до него весть. — Не берегся старый боец, жил близко к солдатам своим… Вот и поплатился!
Однако заволновался цесаревич, объявил, что выезжает немедленно в Петербург. Не ради себя, ради жены. Там легче уберечь ее от заразы…
Но сам мало бережет себя Константин. Даже плохо слушает советов княгини и своих врачей.
— Мне не нужно мое здоровье теперь… Для чего оно? — повторяет нередко цесаревич. — Только вот ее жаль… А то бы я и сам…
Не досказав, умолкает угрюмо.
Но когда тут же, в Витебске, почуял, что нездоровится ему на самом деле, заторопился, только и твердит:
— В Петербург едем скорее, мой друг! Не надо мешкать, княгиня. Там и врачи хорошие, и все… Да и тебе там будет безопаснее… Особенно если я…
Смолк. Собираться стали в путь.
Но нездоровье быстро усиливается, как ни борется с ним крепкий еще телом Константин.
Неожиданно и сюда примчался граф Орлов, прозванный "черным вестником" после внезапной кончины Дибича.
— Государь узнал о намерении вашего высочества поспешить в столицу. Но, по его мнению, сдача Варшавы близка. Его величеству желательно было бы, чтобы ваше высочество первый вошли в покоренный город, как бы для возмездия, для устрашения тем, кто посмел восстать против вашего высочества и самого государя нашего… Так мне поручено сказать!
Говорит Орлов, а сам глядит на Константина. И больно ему видеть печать смерти на этом лице.
Хотя и не сдается болезни цесаревич, на ногах еще, но едва крепится…
Однако слова "черного вестника" как будто силы придали Константину.
Почти гневно заговорил он:
— Я здесь не останусь. Повезу княгиню в столицу. А там поглядим. В Варшаву я не вернусь больше никогда! Так и передать прошу. Дай Бог и отсюда ноги унести. Так передайте бра… его величеству. Жены я ни под каким видом одной не оставлю. Это мое неотменное решение, на которое я имею право. Так и передать извольте его… величеству!.. Я не мальчик! Полвека служу верой, правдой! Я… Вот-с! Я сказал… Вы так…