— Тоже табу? — уточнила я и на всякий случай отступила на шаг.
Фил зарычал и ринулся ко мне. Прирожденный охотник, он знал, как схватить жертву. И на сей раз сбежать мне не удалось.
Я вскрикнула, когда Фил перекинул меня через плечо. Грубый варвар! Нахал! Это был только вопрос.
Нисколько не заботясь о моем комфорте, муженек загнал Унитазика в будку и сунул ему еды. Я не увидела какой, но таракан так вкусно зачмокал, что мне пришлось немедленно пожалеть о своем выпаде. Теперь меня наверняка лишат ужина. Но есть хотелось до одурения, хоть бросайся к миске рядом с тараканом.
— Я пошутила, — попробовала примириться с Филом. — Шутить тоже нельзя?
— Так — нет, — отрезал Фил. — Сомневаться в муже — табу. Ты заслужила наказание.
— Какое? — обреченно спросила я, пытаясь справиться со своими волосами, так и норовившими подмести землю.
Раньше меня никто так не носил. И я наивно полагала, будто это ужасно романтично. Но висеть вниз головой, ощущая, как сильное плечо впивается в живот, не слишком приятно. Ни вздохнуть глубоко, ни шевельнуться. И чувствуешь себя беспомощной и слегка униженной.
Совсем не так представляла я первую брачную ночь. Не с наказания она должна начаться. Как и вся семейная жизнь.
— Порка, — спокойным голосом произнес Фил. — Мне придется.
Я завертелась, как дождевой червь, подвешенный над костром. Какая еще порка, мы так не договаривались! Мои «булки» судорожно сжались, предчувствуя удары. У Фила такая огромная ручища… Пожалуй, не так страшны кули, как их описывают.
Я дернулась сильнее, глянула в сторону леса.
— И не думай, все равно поймаю, — громыхнул Фил.
Сильнее ухватился за мои ноги и не спеша направился к дому. Вход в него закрывала занавеска из шкуры. Невзирая на свое бедственное положение, я восхитилась Филом: это сколько же тварей нужно убить, чтобы покрыть такой большой вигвам. Сотню, если не больше.
Внутри жилища было тепло и сухо, приятно пахло соломой и дымом. Фил ориентировался в темноте, как кот. Он уложил меня на постель и предупредил:
— Не вздумай убегать. Сейчас разожгу огонь.
Но я расхотела в лес, к кулям. Впервые за сегодняшний день мне удалось принять горизонтальное положение. Кайф. Настоящая кровать, мягкая и удобная, застеленная мягкой шкурой. Фил отлично подготовился к брачной ночи. Еще бы передумал пороть.
Я услышала, как два камня ударились друг о друга, а следом увидела красный огонек. Костер посереди постройки вспыхнул, и мне удалось осмотреться.
Огромный вигвам был собран не из веток, как я решила вначале. Из костей, дугообразных и плоских, скрепленных между собой веревками. Между ними проглядывал мох и солома.
«Надеюсь, каркас шалаша он делал не из рогов бывших жен, — мысленно позлорадствовала я. — Интересно, а карается ли у варваров мужская неверность? Скорее всего, нет».
Задать новый вопрос вслух мне не позволила моя внутренняя дикарка. Высунув язык, она наблюдала за нашим с ней мужем. В домашней обстановке Фил выглядел еще заманчивей. Не хватало только махрового халата и тапочек. Впрочем, нет, к Калки одежду. Обнаженный Фил куда как интереснее.
У моей внутренней дикарки зачесались руки: ей хотелось немедленно снять с мужа его дурацкую котеку. И оценить размер того пестика, который станет толочь ее ступку.
А Фил, кажется, вообще забыл о том, что не один в жилище. Насвистывая себе под нос незатейливый мотивчик, он взял в руки длинный шест и приподнял им «задвижку» дымохода, расположенную в центре крыши. Едкий дым от костра возрадовался свободе и поспешил покинуть помещение. Огороженный камнями очаг запылал веселее, затрепетал, как настоящее сердце дома. Стало тепло и уютно, и вкусный аромат ольховых поленьев защекотал мои ноздри.
Я вдохнула глубже и едва не расплакалась. Сейчас бы копченой грудинки. Или колечко краковской колбаски. Эх, еда, как много в этом слове…
Продолжая хозяйничать, Фил проследовал к кладовке (почти такой же, как у Ма, только раза в три больше) и достал оттуда довольно объемный и наверняка тяжелый горшок. Любопытство победило обиду, и я приподнялась на локтях.
— Если ты не собираешься меня кормить, то лучше убей немедленно, — предупредила муженька.
К моему удивлению и радости, Фил улыбнулся. Мое сердце сладко екнуло: какой же он все-таки сексапильный. Не мужчина, а чупа-чупс, так бы и облизала до самой палочки.
— Такое наказание ты не заслужила, — смилостивился Фил. Потом глянул на меня из-под бровей и добавил: — Пока что.
«Молчание, Варвара Анатольевна, только молчание, — предупредила я себя. — Померяться характерами можно и после. После ужина».