Ее задорный настрой передался и мне. Обрадованная теплым приемом, я немного взбодрилась. Оказывается, не так страшна свекровь, как ее малюют.
— Хорошо, Маэ, — улыбнулась я. — А меня зовут Варя.
Свекровь первой взялась разгружать тележку, и мне осталось только удивляться ее силе и выносливости. Она взвалила мешок на плечо так легко, будто он весил не больше моей котмы.
— Вся Капула жужжит, как стадо жуков в брачный период, — даже ее голос не дрогнул от натуги. — После твоего выступления на смотринах, моему сыночку завидуют все охотники. И не только.
Она расхохоталась, запрокинув голову, и я заметила тонкую золотую цепочку на ее шее. На ней висел небольшой кулон с миниатюрной копией ключа, который болтался в моей котме. Вот так сюрприз.
Маэ усадила меня возле очага и предложила полный калебас молока — самое мое любимое угощение в этом мире. Слаще мог быть только секс с Филом, особенно после ссоры. Э-эх, вот подкреплюсь немного, отосплюсь за день и устрою ему веселую ночку.
Свекровь села со мной рядом и уставилась на огонь. Привычным жестом взяла в руку кулон и принялась перекатывать его пальцами.
— Эта вещица многое значит для тебя? — я решилась завязать беседу.
Маэ повернулась ко мне: в ее глазах бездонной пропастью темнела грусть.
— Это подарок моего покойного мужа, — она произнесла это с тяжелым вздохом. — Остальные украшения прошлось продать, чтобы обосноваться на новом месте и вырастить сына.
— Ты все еще любишь его, отца Фила? — предположила я. — Потому и не ходила больше на танцы.
Маэ кивнула и упрятала кулон в декольте.
— Кесо был любящим мужем и славным жрецом. Лучшим из всех, что молились Калки.
Мне до дрожи в коленях хотелось поделиться со свекровью своим прошлым. Рассказать ей, что ее возлюбленный, возможно, вообще жив. Ведь тот дикарь, что бросился под колеса такси, определенно выходец из Капулы. И внешне он похож на жрецов.
Но, памятуя опыт общения с другими варварами, я не стала сразу выливать на Маэ всю информацию. Хотя она и перла из меня, как дрожжевое тесто из кадушки.
— Фил мало рассказывал об отце, — произнесла я вслух. — Он вообще не любит говорить о своем прошлом.
Маэ подлила мне еще сладкого напитка и снова присела рядом. Обхватила колени руками и печально улыбнулась.
— Мой мальчик все еще сердит на Кесо, но я-то знаю, что они с отцом похожи, как две капли молока. Фил такой же бунтарь и первопроходец, хотя и не признается в этом.
Я скрестила пальцы на удачу и перешла в наступление.
— А этот кулон, что висит у тебя на шее, он что-то значит?
Маэ вздрогнула и посмотрела на меня в упор.
— Почему ты так думаешь? Даже Фил не знает о ключе. Это страшное табу!
Калки, и эта туда же! Как бы ей так прозрачно намекнуть, что я и табу — две вещи несовместимые.
— Мне уже встречалось такое изображение, — призналась я на свой страх и риск. — И знаю, что оно каким-то образом связано с перемещением между мирами.
Маэ долго смотрела на меня, но все же решила посвятить в фамильную тайну. Но, прежде чем начать рассказ, она выглянула на улицу и плотно запахнула полог жилища. После чего склонилась к моему уху и шепотом поведала:
— Многие века наши предки были хранителями великих врат в чужие миры. В древнем храме, на самой вершины горы Палип, жила Великая Матерь. Раз в год из ее груди истекало священное молоко. Испив его, хранитель ключа мог поникнуть за пределы сущего. Но это в прошлом… — Маэ всхлипнула, и из ее глаз брызнули слезы. Одна из них упала мне на плечо и обожгла кожу, как горячая искра. — Теперь наш мир мертв, как и Великая Матерь. Нет больше волшебного молока, только это… — она бросила взгляд на кувшин и тяжело вздохнула.
Я сглотнула ком в горле. Выходит, в этом мире жили не просто ученые, но и великие маги. Что же случилось со всеми этими людьми, почему от высокоразвитой цивилизации они вдруг вернулись к первобытности? Этот вопрос я не преминула задать свекрови. Она долгое время жила среди элиты и наверняка многое успела увидеть и услышать. В порыве страсти мужчины бывают крайне болтливы, и успешная одалиска может вытянуть из них любую информацию. Проверено на собственном опыте.
Маэ меня не разочаровала.
— Однажды из раскрытых дверей в наш мир ворвался демон, — затянула она, — он захватил власть и применили страшное оружие, погубившее жизнь. Всех, кто уцелел, жрецы храма собрали в самом чистом месте и накрыли куполом. Великая Матерь больше не давала молока. Демон осквернил храм, сделал его непригодным для молитв. Наши великие предки казнили пришельца за святотатство, но слишком поздно… После предки вознесли молитвы богам, и те подарили нам Калки, она охраняет наш мир от скверны. Жрецы ушедших дней завещали хранить ключ от всех дверей и пообещали, что когда-нибудь скверна исчезнет и Великая Матерь оживет, чтобы вновь дать нам свое молоко.