Совсем не сильный. Со стороны, наверно, выглядело так, как будто я просто резко приложил лезвие к плечу. Но даже, не смотря на малую силу удара, кожа была пробита на несколько миллиметров, а от Егора послышался тихий вскрик.
И пусть мечник был скорее удивлен ударом, нежели ему и правда было больно, но факт оставался фактом. Приходилось только надеяться, что наши эксперименты не разбудят весь отряд.
Резко повернув голову к ране, Егор сразу начал ее осматривать. Удар действительно был слабый, поэтому называть это ранением было бы не совсем уместно. Скорее глубокая царапина.
Убрав топор, я вопросительно посмотрел на мечника, ожидая его реакции, которой, кстати, не последовало. Убедившись, что я и правда нанес ему «ранение», он вдруг посмотрел перед собой затуманенным взглядом.
Было ощущение, что он смотрит вовсе не на то, что находится перед ним в реальном мире, а как будто вглубь себя. В последнее время, я часто встречал такие взгляды людей. Он говорил о том, что человек сейчас смотрит сообщение от системы, которое всплывает у него перед глазами.
Прошла еще пара секунд и вдруг, рана на плече мечника засветилась ровным золотым сиянием. А сам он, радостно улыбаясь, повернулся ко мне:
—Сработало.
—Я рад. Раз так, то пошли обратно, — надеясь, что моя помощь больше не пригодится Егору, я повернулся в сторону костра.
—Подожди, у меня еще энергия не закончилась, — быстро проговорил мечник, и, дождавшись, когда я с поднятыми к небу глазами повернусь к нему, продолжил, — давай еще, а?
—Слушай, ты не мазохист случайно? — с подозрением спросил я, — не слишком ли много острых ощущений за раз хочешь получить?
—Да нет, в самый раз, — ухмыляясь, сказал мечник, а затем уже нормально пояснил, — Серый, мне и правда больно, но если какая-то неведомая тварь будет рвать меня на части из-за того, что я слаб, будет еще больнее.
Вздохнув, я согласно покивал, и снова приготовился нанести своему союзнику удар. Во второй раз получилось гораздо легче, хоть я и вложил уже чуть больше сил.
Рана получилась глубже, и из нее натурально начала сочиться кровь. Но, видимо, это совсем не пугало Егора, и он, так же как и в прошлый раз вылечил себя духовной энергией.
Преодолев свой внутренний барьер, уже к пятому удару мне стало даже интересно это занятие. Смотреть, как парень стоически терпит боль при этом, уже не издавая совсем никаких звуков, что бы никого не разбудить, было… любопытно.
Никогда не замечал за собой подобной черты, но боль другого человека, которую он осознано, наносит себе сам, пусть и через чужие руки, вызывало во мне некие эмоции. Если подумать, то самой яркой было уважение. Все-таки далеко не каждый пойдет на такой шаг, чтобы стать лучше. И видеть вживую подобный героизм мне еще не доводилось.
Хотя наносить эти раны было по-прежнему неприятно. Все-таки я никогда не был садистом, и причинять боль другим мне совсем не нравилось.
Перед последним ударом Егор попросил сделать его еще более сильным. Он планировал использовать все оставшиеся очки духа, чтобы вылечить самую большую рану.
Очередной раз, тяжело вздохнув, я нанес самый сильный из выброшенных мной по Егору ударов. Но даже такой, он все равно оставался не опасным для мечника. Лезвие секиры вошло на пару-тройку сантиметров, и я тут же аккуратно, чтобы не повредить края раны вытащил его.
Последний раз, вылечив рану, Егор направился вслед за мной к костру. Скоро предстояло раззудить братьев, что бы те приняли смену. Но перед этим я собирался хорошенько расспросить мечника о том, что ему удалось узнать и сделать в ходе нашего садистского эксперимента.
Но с вопросами пришлось подождать. Парень начал активно поглощать собственные запасы сушеной еды, и пить воду, восстанавливаясь. Пока он был занят этим, я все всматривался в его плечо, пытаясь найти те многие раны, что нанес ему, но безуспешно. Не было даже намека на то, что я бил туда. Ни рубца, ни шрама, только кожа чуть более светлая, и как будто порозовевшая.
Когда ночная трапеза была, наконец, закончена, я начал осыпать мечника вопросами. Меня интересовало абсолютно все, что с ним происходило вплоть до ощущений.
Со слов Егора выходило, что он добрался до семидесяти процентов среднего уровня. Боль он чувствовал как будто бы приглушено, а когда перешел с низкого уровня на средний, то эффект только усилился, и ему стало совсем легко терпеть эти порезы. Хотя что-то подсказывало мне, что даже если бы боль была гораздо сильнее, он все равно бы не отказался от затеи.