За всеми этими событиями и разговорами, я отчетливо понял, что очень и очень слаб. Если бы не Егор, то умер бы на том копье. Если бы не встретившиеся группы враждующих племен, то отравился на тот свет уже на плече. Если бы… И вот таких «если бы» можно было найти с десяток.
Было очевидно, что мне просто везет. На этот раз мир простил мою ошибку и оставил меня в живых, но так не будет продолжаться вечно. Если я не стану серьезнее, то просто умру. Поэтому… больше я не отпущу противника живым.
Через некоторое время, каждый из нас замолчал и погрузился в собственные мысли. И это пошло делу на пользу, потому как выходить к противнику следовало тихо. Дойдя до того самого пляжа, на котором впервые встретили жаб, мы с удивление обнаружили на нем противника.
Всего одна особь. Она стояла, сильно сгорбившись, по колено в воде и смотрела на реку. Поворачивая голову, жаба медленно проводила взглядом мелкие ветки, проплывающие рядом. Сбоку не было хорошо видно, но, почему-то, мне показалось, что во взгляде земноводного плескалась грусть.
Присмотревшись внимательно, я вдруг понял, что эта та самая, сбежавшая жаба. Ее полностью черные глаза и серо-зеленый окрас кожи отличались от тех, кого я видел во время погони. Да и узор на теле был узнаваем, поэтому сомнений не осталось.
За спиной странного существа лежало два деревянных копья. Небрежно обработанные, они скорее напоминали просто заостренные палки, но вот стоило только так подумать, как шрам, оставленный на теле подобной «палкой», тут же заныл.
Копья явно лежали там не просто так. Видимо, в положении оружия был какой-то смысл, потому что иначе, я не понимаю, зачем класть их таким странным образом. Они лежали между водой и землей. Острый конец смотрел в сторону берега, но при этом древко было больше погружено в реку.
Глядя на открывшуюся мне картину, почему-то стало не по себе. Я как будто бы почувствовал укол вины, но все еще не мог разобраться почему. Перед глазами явно проводился какой-то обряд. Возможно, таким образом провожали на тот свет своих сородичей племена жаб. Но вот из-за чего эти примитивные ужимки полуразумных животных должны были меня беспокоить?
Когда жаба, наконец, развернулась и пошла к берегу я облегченно выдохнул. Мысли слишком сильно начали меня поглощать, поэтому хоть какое-то движение привело меня в чувство.
Из-за того, что противник находился слишком далеко от берега, а значит и от камышей, мы не смогли бы незаметно или быстро его ликвидировать. Егор это тоже понял, и поэтому-то мы и ждали, когда жаба вернется на пляж.
Как только это случилось, я тут же рванул вперед. Внутри поднялась какая-то неестественная злость. Возможно, из-за того, что это по ее вине я был на грани смерти, а может еще по каким причинам, но мне впервые захотелось кого-то убить. До этого я лишь защищал себя, а если и нападал, то только из необходимости, но вот сейчас все было иначе
Больше не скрываясь, я выбежал из нагромождения растительности и максимально быстро приблизился к противнику. Жаба явно испугалась. Чертовы глаза слишком выразительно показывали эмоции, и это еще больше меня злило.
В руках-лапах существа не было оружия. Копье было воткнуто в землю в десятке метров от жабы, и она никак не успевала до него добежать. Да и не пыталась этого сделать. Будто смирившись, она просто выставила свои лапы вперед, в бессмысленной попытке защититься.
Подбежав, я не стал сразу рубить врага, а лишь пнул его в грудь. Упав на землю, тот так же продолжал выставлять свои трехпалые конечности перед собой, а во взгляде читался уже не только страх, но и боль и почему-то грусть.
«Будто бы ты можешь что-то чувствовать, мерзкое животное», — яростно думал я, и окончательно отдавшись ярости, рубанул по лежащему противнику.
Первый удар вышел плохим. Выставленные руки все же смогли задержать мою секиру и из-за них, оружие прошло вскользь. Отрезая два пальца из трех, а вместе с ними и половину кисти, топор врезался в землю.
Второй удар был все так же неудачен. Животное начало жалобно толи булькать толи скулить. Из обрубка руки текла бледно розовая кровь, но жаба продолжала ей прикрываться. Но на этот раз ей повезло меньше, одним взмахом я отрубил сразу обе руки до локтя.
И только третий удар, дошел до цели. Лезвие вошло точно между раздражающих, будто бы осмысленных жабьих глаз. И даже в последний миг жизни этого существа во взгляде оставалась искра разума.