— Сходи, посмотри, что там происходит, — попросил Евгений Иванович друга, продолжая трясти ситом, каждым движением увеличивая горку воздушной муки.
Арсений Иванович поднялся со стула и вышел. На диване, с книгой в руках, сидел увлечённый чтением тощий посетитель. Но не он был объектом интереса старика, поэтому Арсений Иванович обратил свой взгляд в угол, где на полу стояла алюминиевая тарелка вместимостью в пол-литра. В эту тарелку они с Евгением Ивановичем насыпали кошачий корм для прибившейся к ним в лавку бродячей кошки Маруси. Маруся была обладательницей макрелевого окраса и невероятно строптивого характера, но, не смотря на свою натуру, желания перевернуть тарелку у неё никогда не возникало. Корм старики подсыпали в тарелку постоянно, ведь никто из них не знал, с каким посетителем войдёт в лавку голодная кошка. Сейчас тарелка была пуста, а возле тарелки, широко растянув пасть, словно в улыбке, сидел пёстро-пегий французский бульдог.
— Ваша собака съела кошачий корм, — буднично сообщил мужчине Арсений Иванович очевидность.
— Это не моя собака, — ответил мужчина, не отрывая глаз от книги. — Я думал, она ваша, хоть и вошла в лавку вместе со мной. Я заметил тарелку ещё в свой первый приход, а увидев на пороге лавки бульдога, решил, что это его тарелка.
— Понятно, — Арсений Иванович подошёл к собаке, присел рядом с ней на корточки и начал чесать зверя за ухом. — Ещё один потеряшка. Завтра дам объявление в районке, а потом куплю тебе корм. А пока будешь есть кошачий. И не вздумай Марусю обижать, — обратился к собаке старик.
Пёс не возражал против такого расклада, продолжая довольно урчать от почёсываний, словно большой кот, запрокинув вверх большую круглую голову с улыбайкой от уха до уха.
— Не подскажете мне цену книги? — подал голос худой мужчина.
— В каждой книге на задней обложке с внутренней стороны, цена написана карандашом, — ответил Арсений Иванович и только сейчас обратил внимание на томик в руках мужчины.
Книга имела обложку тускло-серого цвета без рисунков. Лишь название книги и имя автора были напечатаны такой же тусклой, под стать обложке, бледно-голубой краской. Арсений Иванович узнал это издание. Его можно было смело отнести к раритетам, если бы не одно «но», из-за которого никто книгу не покупал: её текст был напечатан на бумаге коричневого цвета, отчего был неудобочитаем. Кто придумал дизайн этого издания, было неизвестно, потому, что оформителя в выходных данных книги по какой-то причине не указали.
Оставив пса в покое, Арсений Иванович вернулся к своему другу. Евгений Иванович уже перетёр сахар с яйцами, добавил туда ванилин, топлёный маргарин и теперь подсыпал в смесь муку, вымешивая венчиком тесто нужной консистенции.
— У нас новый жилец. Французский бульдожка. Завтра начну поиск хозяев, — доложил Арсений Иванович ситуацию.
— А знаешь, ты прав на счёт упрощений в западной литературе. Это их отличительная примета, не смотря на то, что у нас тоже хватает писателей, делающих ставку на интригу и тайну, а не на изысканность оборотов и изящность фраз…
Евгений Иванович не успел закончить свою мысль, потому что в этот момент от дверей донеслось:
— Я хотел бы приобрести эту книгу.
Тощий посетитель вошёл так неслышно, так незаметно, что оба старика вздрогнули от звука его голоса.
— Я буду только рад, — произнёс Евгений Иванович, быстро оправившись от неожиданности и, взглянув на книгу, добавил. — Она стоит пять семьдесят пять, если мне не изменяет память.
Мужчина подошёл к столу, на котором Евгений Иванович уже сформировал тесто в то, что должно вскоре стать пирогом и положил на край столешницы мятую купюру и полтинник.
— У меня нет двадцати пяти грошей, но мне говорили, что здесь можно использовать обмен в качестве оплаты, — по всему было видно, что мужчине очень неловко за отсутствие у него полной суммы, но жгучее желание приобрести книгу пересилило стыд.
— Да, полный или частичный обмен приемлем. Но предупреждаю, что я оставляю за собой право отказать в обмене, если предлагаемая вещь мне не интересна, либо не стоит тех денег, за которые её предлагают.
— Я понимаю, — ответил мужчина, и в его голосе проскользнула лёгкая дрожь волнения. — У меня есть яйцо. Я купил его сегодня к завтрашнему утру. На завтрак. Десяток яиц стоит два талера и пятьдесят грошей, значит, стоимость одного яйца двадцать пять грошей. Вот.
С этими словами мужчина засунул руку в карман своей серой куртки. В тот момент, когда кисть мужчины целиком скрылась в кармане, оттуда послышался лёгкий хруст, однозначно говоривший, что яйцо лопнуло. Скорее всего, яйцо уже было с трещиной, но незаметной, готовой проявить себя только при варке, а сейчас, под воздействием неловких пальцев волнующегося мужчины, раскололось окончательно.