Лысая ночь на небе,в ней утонула пустьвышедшая из чреваоцепеневшая грусть.Звёзды танцуют стриптиз,ты где-то рядом с ними.Им высота – нам низ.
Спи в одеянии простынном,спи, я тебя найдузавтра, любовь мояв телообразном дымудвижимого с утра,пастой из тюбика «М»в пасть городища, народа.Завтра найду тебя,выспи ещё немного.Был бы я рядом – съел.Вечность тебя не трогал.Спи, затвори объектив.Ночь – не расстояние,только аперитивзавтрашнего свидания.
Возьми моё тело в обмен на твой мозг…
Возьми моё тело в обмен на твой мозг,я там уже расставила мебель,перееду надолго, всерьёз,не думай, что это временно.
В холодный декабрь мне незачем врать.Девушка разделась и всё —частиц кровяных заметалась икра.Кто больше хотел быть вдвоём?
Нет, третьих я не потерплю,даже не смей колебаться,не вклеивай мне в глаза зарюи лживости радиацию.
Будем жить долго вместе,мы разделись – и всё.Ты за меня ответствен,раз влюблён?
Застрелиться
Разглядывал себя в зеркало, как утварь.Я – кактус, с иголками вовнутрь.Не находил ни места, ни покояпод солнцем, что приветствовало стоя.
Хотелось выйти – озоном застрелиться,закинув голову на неба белоснежный бицепс,где зелёными глазами зыркала весна,генетически распоясанная,
провокаторша маленьких душ,больших желаний и чести крошечной,разливала солнечный пуншпо извилинам, по окошечкам.
Побег
Наполнен череп умыслом, ты думал —смыслом.Худели чувства,полнота им не грозила.Они бежали прочь, как пузырьки игристого,в пространство вырываясь ностальгией.Ни слова (она мысленно за ними).Сбежала… Ты всё ждал.Четвертование души уже случилось,иди, сшивай своё отрепьеи в памяти провал,задвинь расшатанную мебель.
Группа откровения
Я пришёл или пишу письмо.В любом случае это откровение.Прочтите,их накопилось мешок,на нём близорукостью зрение.
Здесь я, бандерольюполучите и распишитесь,надолго, я не за солью,какой есть, не взыщите.
Умопомрачённый, сдвинутый,любитель тёплых местечек.Одиночество – мой север.Вы врасплох застигнуты,относитесь к этому (ко мне) легче,не пускайте лесть, выразите лучше удивление,
дайте отсрочку мыслям,им не один день переваривать.Мои комплименты сползли быбыстрее ночипо вашей сорочке,я их выбросил, старенькие.
Найду другие слова,если они понадобятся,выразить то, что уже закапано в глаза.
Не панацея, но снадобье
Не беспокойтесь, не ворвусь в вашу темнотубез штанов,крикнув бессердечному чувству:займись же мною, любовь,что-то мне стало скучно.
Скорее случится дуэль,как нож с вилкой на одной тарелке.Перед вами я безоружен, мадемуазель,бейте в самое сердце, молюсь за вашу меткость.
Ограничение
Пылесосом губ вытягивая словаиз тела твоего, как из полового ковра,ублажая страсть, как вчерашнюю грусть,я расклеиваю любовь на площади стен,но тебе ли этоили тем, кто придёт взамен?
Чем так дорог твой силуэт,сотканный из правильных линий?Только образом в голове,ограниченной на красивых.
Взмах ресниц – ветер в лицо,влажность век – в подсознании ливень.Я промок от него глупцом,полюбив, как меня любили.
Иди, поцелую
Тычется утро серебряной вилкой в глаз,значит, и этой ночью не переспал со смертью,обрекая выцветшую дальсесть, как земля на вертел,на мой карий хрусталь.
Сколько бы он не вращался,не удастся мир, как тебя, полюбитьс первого взгляда,упираясь мечтою распущенной в быт.Соглашусь с ним: любить так накладно.…Ты как свет – вторжение чрезмерно бодрит.
Забери приборы холодных рук,розовых уст бокал.Конечно, тебя люблю.Нет, не хмур,с утра любая улыбка растрескивается в оскал,целуй – не целуй.
Я смогу отлистнуть этот пляж…
Я смогу отлистнуть этот пляж,как страницу из лета.Пусть оскалятся берега,даже когда их ласкает море.Здесь, раскинувшись в позе Христаи такой же раздетый,ощутил себя частью галактики и истории.