Гримпенская трясина
Какая же ты скотина,дверь открываю, и вновьгримпенская трясина,плечи ушли в любовь.
Букет обещаний правды,флора туманит глаза.Чем же себя порадовать,если опять слаба?
Твердят, но не делают твёржемякоть веры – слова.Ложь глупее, ничтожней.Обманывая себя,я открываю дверь.Ждёт ли меня вчера,где ты стоишь теперь?
Как тебе этот лифчик…
Как тебе этот лифчикиз ладоней моих не шёлковых?Вслух не трону о самом личном,перенежимся втихомолку,перепачкаем клятвами губы,растворённые в темноте,под веселье и смелость глупые.Утро к нам – я всё ближе к тебе,разгонюсь в ночи неотложкой,обезумевший, распорюдушу проникновением кожаным.Я люблю, тебя слишком люблюсильно, чтобы не обнимать.Как охватывала тоскадеревенская и городскаябез присутствующей тебя.Я люблю слишком сильно,чтобы большего не понимать:в этом чувстве так много дебильного,огорчавшего его сласть.
Выпьем с тобой не одну книгу ещё…
Выпьем с тобой не одну книгу ещё,перелистаем чувства —на доску разделочную их!Палачомвыслужится искусство.
Налей мне из глаз твоих слёз стакани смех воткни в полость рта.Комичен до коликовсамообман.Ты здесь – я хотел бы быть там,
где главные персонажи,расстрелянные сюжетом,уже обнаружили жизнипропажуи в поисках её кричат: «Дайте света!Дочитывайте скорей!Может, мы ещё живы».
Отдых на одного
Разомлевший розоватой икоркой,на песочке вывернутая лоза,веки задёрнул словно шторками,скрыв скучающие глаза.
Они отдыхали от тебя,примелькавшуюся за отрезок жизни,от точки Ак телу Б, лежавшему рядом твоим эскизом.
Счастлив от щиколотки до виска,но несвободен безголубого костратвоих хрустальных небес.
Любите меня, я пришёл
Любите меня, я пришёлвымазать вас поцелуями.Как себя любите,я чувственности лишён,её невесомости ситецскиньте суетный.
Любите меня недолгошейкой голодной утки.К чему терпеть отношения,потом за собой волоком.Любовь не длиннее суток,сойдёмся, как выстрел с мишенью.
Донор
Опять ты пьёшь из меня кровь,молчишь,меняя подозрительность на оскорбление.Я вне себя,и мести отвратительный барыштщеславием комкает твоё доверие,салфеточное, бледное,зазря.Не сомневался ни минутув единственности женщинылюбимой,но людям свойственно как палец с чем-то путатьдуховное с вещественным,делая невыносимойне столько жизнь саму,но и её законы глупые.
Опять ты пьёшь из меня кровь,молчишь.Не атмосферное давлениеощущаю.Без Эйфелевой башни не Париж,без радости не настроение:плохое утро, плохие люди встали на работу,мы едем вместе.От серых лиц засерен город,тускнет каждый на своём рабочем месте,молчание поднимает ворот.
Реакция
Упали ресницы,за ними влажные веки, голос,упала температура.Весь организм – сплошная полость,зачем ты со мной так дурно?
Зачем ты со мной так мерзко,жестоко, членораздельно,разыгрывал нервы лезвиеморкестр виолончелей.
Чем громче молчание,тем тише шум.Съело меня венчаниепод тягость разбитых дум.
Ментальная жестокость
Поэзия не так грустна,как жизнь.Ступенька вверх, ступени вниз,спускается не только солнце —руки безудержный капризнашёл твоё оконце.Рядом дышишь и молчишь,не сомневаясь в целом мире,как во мне.Ты в мире целом, в спальне,я в другомпрогуливаюсьгоризонтальном.Время на часах мертвеет,пустьнепонятое, но оно моёи постоянно.Ты – временна.
Брют
Прогоняя вечерний разум ливнем сухого,мы друг в друга войдём остриями углов,оттолкнув к сложному от простогоинтеллектуальную любовь.
Струйкой углеродной позвоночникавыдыхает наставление вино.Сердце перебилось раскуроченное,на твоё бессильно залегло.
Я с тобой себя нашёл как человека,приютил домашним зверем чувство,дикое оно, и приручение тщетно,с ним не выспаться и не проснуться.