— А ты ещё кто такой? — спросила Пикси, едва он переступил порог. — Фараон или педофил? Больше на педофила похож.
Киран присел на корточки, так, что их с Гриз лица оказались на одном уровне. Она хорошо запомнила того Кирана: светлый ёжик волос, сочувственно поджатые губы и нахмуренную переносицу, серо-голубые глаза и очки с квадратными стёклами в кевларовой оправе.
— Будь храброй, Карла Гризельда, — сказал Киран. — Твоих мамы и папы больше нет. Диктатор Ди Гримальдо убил их. Но мужчины и женщины свободной Европы отомстят за всех.
Киран спросил, хочет ли она наказания для убийц.
Это было невыносимо тяжело — осознавать, что папы и мамы больше нет, а люди, одним взмахом уничтожившие жизнь Гриз Тиль, до сих пор не расплатились за злодеяния. И Гриз ответила ему странным и пугающим, будто бы не своим голосом:
— Я хочу уничтожить их всех.
Киран подошёл к Алёнушке, чтобы рассказать о гибели её папы, и впервые за все дни в приюте Алёнушка произнесла вслух слова. Она сказала, что мечтает наказать злодеев.
— Британия, — Киран медленно снял очки, — завоевала свободу от Рима, и она поможет обрести свободу народам оккупированной Европы. Больше ни одна маленькая девочка не будет плакать.
Киран сидел на краю стола и выверенными движениями протирал очки белоснежной тряпочкой, а его слова текли, как манная каша с клубничным джемом.
— На страже свободы ты сможешь увидеть все приключения мира, Пикси, — произнёс он.
И Пикси ответила:
— Кру-у-уто. — Зачарованно склонив голову набок и округлив глаза.
Тряпочка Кирана гуляла по линзам его очков, и девочки следили за ней, как в трансе.
В следующее мгновение Гриз Тиль обнаружила свои ноги топающими вниз по лестнице следом за Алёнушкой и Пикси. Один пролёт, поверни направо. Второй пролёт, поверни направо. Они следовали за Кираном, словно за Гамельнским крысоловом. Сильвио Ди Гримальдо. Аккиле Ланди. Спустись ниже, поверни направо, убей их всех. Конрад Хорниг. Маршал Гуццони. Спустись ниже, поверни направо, убей их всех.
Первые капля дождя упали на её взлохмаченные волосы, и Гриз поспешила залезть на переднее сиденье машины. Когда от здания социального центра осталась лишь возвышающаяся над городским ландшафтом терраса, она наконец спросила:
— Киран, а когда мы отправимся освобождать Европу?
Алёнушка и Пикси смотрели вперёд, как зомби, а Киран ответил, продолжая и продолжая рулить:
— Когда малышка Карла Гризельда научится убивать плохих людей.
О-о-о. Это именно то, что ей нужно. Гриз на всякий случай повторила про себя имена врагов.
— Ого-о-о, — протянуло маленькое мстительное чудовище. — А я получу красивую форму и заслужу звание коммандера, как Снорри Гудрунарсон?
Поправив очки указательным пальцем, Киран отрицательно покачал головой. Он коротко посмотрел на неё и сказал:
— Нет, Карла Гризельда. У тебя не будет формы.
Машина свернула на широкую дорогу, где с обеих сторон вырастали одинаковые двухэтажные домики из красного кирпича, и Киран сказал:
— У тебя не будет звания.
Щётки дворников смахнули с лобового стекла принесённую атлантическим циклоном влагу. Прохожие ускоряли шаг и раскрывали разноцветные зонты. Как ни в чём не бывало Киран выдрал из паспорта Гриз страницу с фотографией, порвал и скормил ноябрю.
Он сказал:
— И ты должна стать круче Снорри Гудрунарсона.
Донесение VIII
от: Номер 70
кому: Марафаха-6
локация: Рим
дата: восемь недель до операции «Миллениум»
Стрелки часов давно перевалили за полночь, и последний автобус укатил в темноту, а господа всё ещё чешут языками на длинной лестнице у Квиринальского дворца. Франческа Ди Гримальдо — блондинка, старшая дочь дуче и префект Рима — что-то внушает стоящему на пару ступенек ниже заместителю: одну руку она запустила в карман красного пальто, а ногти другой хищно танцуют перед носом синьора Ланди. Госпожа Ди Гримальдо в свои сорок пять выглядит получше многих актрис из милф-жанра, зато Аккиле Ланди совсем не секси: при скудном освещении его повёрнутая ко мне затылком голова напоминает частично очищенную картофелину.
А вот и я: расположившись где-то в самом-самом низу, сижу на капоте служебной машины и терпеливо жду, когда ветер подкатит к моей ноге пустой кофейный стаканчик. Когда это происходит, метким пинком отправляю его дальше — в сторону забитой листьями решётки ливневой канализации. Пятьдесят Восемь, небось, уже успела заскучать в наше отсутствие.
Большие чиновники прощаются. Франческа Ди Гримальдо удаляется в противоположную сторону, в то время как Аккиле Ланди семенит вниз по лестнице, опустив голову-картофелину и нервно помахивая портфелем. Спрыгивая с последней ступени на мостовую, он говорит: