На пути у Гриз валяется труп, через который она перешагивает красиво, но чуточку неловко, словно подстреленная модель на подиуме в Милане. Говорит:
— Лежи, сучка, ты мне не мешаешь.
Шаг-вздох-снег. Гриз движется по центральному проходу. Схлопывает приклад винтовки и закидывает её за спину. Затем опускается на колени, прямо среди золотистых цилиндриков, и соединяет ладони. Пластик наколенников негромко стучит, соприкасаясь с полом.
— Ты здесь, Морриган? — спрашивает она у темнеющих сводов. — Это я, Гриз. Ты, разумеется, в курсе, что отношения между нами — мной и Ма-шесть — испорчены безвозвратно, и вряд ли я вернусь на службу... Так вот, как самая клёвая из богинь-покровителей конторы, не могла бы ты подписать моё заявление об отставке? Оно лежит где-то в головном офисе, в Лондиниуме. Благодарю тебя, Морриган.
Со стороны Пьяцца Венеция бахает танковая пушка. Захлёбывающейся циркулярной пилой бьёт пулемёт. Танцуют снежинки. Несколько секунд Гриз молча сидит на коленях и слушает дьявольскую музыку войны, а потом резко поворачивает лицо навстречу зиме и кричит, устремив вытянутые средние пальцы в сторону Скандинавии:
— Ха, как тебе такие изменения климата, Грета?
Первые за восемь лет морозы и снегопад в Риме. Джиджи Виллани, наверное, в восторге.
Я же тем временем гляжу на слова «запасной выход» и вот о чём думаю: мы всё ещё можем попытаться сбежать.
Пусть европейские политиканы разбираются сами. Я и Гриз можем тихо исчезнуть. Раствориться где-нибудь на диких канадских просторах. Затеряться в бескрайней тайге, среди медведей и открыточных пейзажей Саскачевана. Даже Ма-шесть не отыщет нас там. Построить домик у реки. Смотреть хоккей и питаться молоком волчицы, подобно Ромулу и Рему.
Недурственный план, как по мне.
Вслух говорю:
— Похоже, мы всё-таки умрём сегодня.
Наша шпионская история — настоящий забег по лезвию штыка. Девять недель нон-стоп игр со смертью, как бы избито это ни прозвучало. Не то чтобы меня не расстраивала перспектива умереть вскоре после девятнадцатого дня рождения, но давайте посмотрим правде в глаза: удивляться трагичному финалу наших римских каникул давно не приходится. Мы слишком нагло разгуливали без страховки под куполом цирка. Когда-нибудь везение должно было закончиться.
Гриз не обращает внимания на мои упаднические речи: она невозмутимо откапывает мегафон среди сваленного в углу экскурсоводческого хлама. Под аккомпанемент стрельбы подходит к дверям, ведущим на Капитолийскую площадь. Шаг-вдох-снег. Эффектно, как в Милане.
И кладёт ладонь на створку. И говорит, повернувшись ко мне вполоборота:
— Ну, я пошла. А ты можешь пока рассказать всё с самого начала.
Донесение I
от: Номер 70
кому: Марафаха-6
локация: Рим
дата: девять недель до операции «Миллениум»
Точка, откуда стартует наша история, — типичная ИКЕА где-то к северу от Рима.
Мы оба в кадре: боевик Номер 58 надкусывает злаковый батончик, а я толкаю тележку вдоль рядов запаркованных машин. В наших поддельных паспортах проставлены одинаковые фамилии, и это должно означать, что их обладатели — всего лишь молодожёны из Ломбардии, приехавшие в Рим вовсе не из-за того, что он должен быть разрушен.
Облетевшие листья всех оттенков жёлтого негромко перешёптываются, когда юго-западный ветер гоняет их по парковке от одного бордюра к другому. Октябрь окончательно захватил северное полушарие, и над изумрудными полями Британии уже наверняка нависла серая атлантическая хмарь, однако широта Вечного Города ещё хранит остатки летнего тепла.
Я перекладываю покупки из каталки в багажник, а Пятьдесят Восемь говорит, дожёвывая батончик:
— Давай, признавайся, сколько раз ты был в Италии... — Она щёлкает пальцами, вспоминая моё фуфельное имя. Лак на её ногтях чёрный-пречёрный, как двуглавый орёл Комнинов на старой версии римского флага. — Марио Монтелла?
Я жил в Венеции до пяти лет. Потом мама вернулась на карфагенскую родину, и следующие три года мы провели в Северной Африке. Последние десять обретаюсь в Британии. Половину из них работаю на Ма-шесть. Так ей и отвечаю.
Со стороны флагштоков доносится мелодичное «трень-трень» — это сотрудники магазина спускают флаг Королевства Скандинавия. Теперь у входа в ИКЕА реет только одно знамя — красное с жёлтым и три ликторских пучка по центру. Флаг Римской Республики.