— Без паники! — говорит она, прикрыв глаза с выражением уверенного спокойствия. Значок с тремя фасциями триумфально поблёскивает на её рубашке. — Мы с вами члены избирательной комиссии, а значит, немножко волшебники.
И это означает: референдум продолжается без непосредственного участия электората.
Ивонн уверенно извлекает из опечатанных пакетов неизрасходованные бюллетени и спрашивает, сколько избирателей из списков не явилось сегодня на участок. Ей отвечают, что больше трети.
— Что же, — улыбается предводительница нашей банды, — раз эти избиратели не пришли, мы, так уж и быть, сделаем правильный выбор за них. Уверена: эти две сотни голосов и так отошли бы нашему любимому дуче.
Она продвигает ко мне по столу всю эту здоровенную кипу неисчерканной бумаги, протягивает ручку и командует:
— Рисуй.
Вот оно, грехопадение.
Я приземляю задницу на край стола, чтобы взять верхний бюллетень и поставить галочку напротив графы «Да, я хочу видеть Европу снова великой».
«Важно не как проголосуют, а как посчитают» — не уверен, что эти слова великого диктатора здесь уместны, но ничего лучше на ум не приходит.
Да, я хочу видеть Европу снова великой. Галочка.
Ивонн тем временем приказывает Пьетре Де Мартино и ещё трём людям расписываться за избирателей, чьи невостребованные бюллетени я прямо сейчас приходую одну за другой.
Да, я хочу видеть Европу снова великой. Галочка.
Полтора года Номер 70 провёл за бумажной работой в канцелярии Ма-шесть, но стоило ему выйти в поле, как вот она — снова тут, нашла своего героя. Если какой-нибудь юный боевик однажды откопает в архиве это донесение, пусть он знает: в последнее время наша работа зачастую состоит из занятий куда менее богоугодных, чем убийства людей.
Да, я хочу видеть Европу снова великой. Галочка.
Монотонный труд фальсификации результатов референдума в сочетании с обстукивающим оконные стёкла дождём здорово усыпляет. Глаза слипаются, и я не замечаю, как рука проставляет в нескольких бюллетенях подряд «Нет, я не патриот своей Родины» до тех пор, пока Ивонн не одёргивает меня криком:
— Э-э-эй! Ты чего результаты запарываешь?!
Она выходит из зала, а через какое-то время возвращается со стаканчиком кофеподобной бурды. Поставив его передо мной, Ивонн распоряжается:
— Рисуй.
И пока я, залив в себя автоматное пойло, продолжаю делать Европу великой снова и снова, Ивонн запаковывает испорченные бюллетени. Один из них она разворачивает лицевой стороной к нам.
Кто-то вычёркнул все варианты ответов и нарисовал раскидистый дуб, на ветвях которого развешаны разные персоны во главе с человеком, напоминающим Сильвио Ди Гримальдо. Над зловещим деревом расправили крылья двуглавый орёл Комнинов и рунический ворон с эмблемы Ма-шесть.
— Ва-а-у, — тянет Ивонн. — Только посмотрите, какие талантливые художники встречаются среди наших избирателей.
— Ужасно, — с побелевшим лицом изрекает сестра Габриэла, — просто отвратительно. Безбожные, бессовестные люди.
Пьетра Де Мартино фотографирует это дело на телефон, а я вновь промахиваюсь мимо нужного квадратика и назначаю очередного фейкового избирателя предателем родины.
Уж я-то знаю, кто этот художник. Но не скажу.
Донесение XI
от: Номер 70
кому: Марафаха-6
локация: Рим
дата: семь недель до операции «Миллениум»
Выкрученный на максимальную громкость телевизор выплёскивает голос ведущей вечерних новостей в полумрак бара сквозь стакатто десятков пивных кружек и передвигающихся стульев. Говорящая кукла c RAR3 рассказывает нации о результатах референдума, приклеив к лицу полубезумную улыбку и с усердием делая вид, будто не замечает творящейся у неё за спиной чертовщины. Это выглядит весьма комично: словно во время твоего доклада о географии Африки кто-то внезапно вывел на экран порно, а ты продолжаешь болтать, как дурак, о саваннах и тропических пассатах, судорожно обдумывая план побега из аудитории.
В Италии, утверждает ведущая, девяносто два процента избирателей проголосовали за продление диктаторских полномочий Сильвио Ди Гримальдо. А коварный синий столбик на заднем плане информирует также о тридцати процентах проголосовавших против. Нетрудно подсчитать, что явка таким образом перевалила хорошо за сотню.
Отхлебнув ещё крафтового пива, Пятьдесят Восемь говорит мне:
— А вы с Ивонн мастера подсчёта голосов.
Сто шесть процентов в Галлии. Сто пятнадцать процентов в Дакии. Сто двадцать семь процентов в Паннонии. Рекордная посещаемость зафиксирована в Германии: там на участки явились сто сорок девять процентов избирателей. Старый номенклатурщик Конрад Хорниг знает толк в референдумах. Ведущая новостей продолжает мужественно прогуливаться мимо охваченной бунтующей инфографикой карты Европы и расхваливать всенародную любовь к дуче до тех пор, пока огромный мужик в футболке «Ромы» не начинает орать с места у барной стойки: