Я успеваю сжевать не более половины пинсы, когда «Бавария» неожиданно забивает гол.
— Не засчитают, — комментирует Джиджи. — Опасная игра против вратаря, даже отсюда видно было.
На огромном плазменном экране демонстрируют замедленный повтор: отчётливо видно, что игрок «Баварии» врезался коленом в голову потянувшегося за мячом Куэрини. И вратарь, уже почти зафиксировавший мяч, выпустил его из рук. Конечно, такое не засчитывают. Но у судьи другое мнение: он указывает на центр поля, и это означает, что забитый с нарушением правил гол засчитан. На табло загораются цифры 2:2.
— Какого хрена?! Ты что, ослеп?! — Лульета вскакивает на ноги вместе с доброй половиной стадиона.
— Судья — пидорас! — кричат люди над нами.
Окружившие арбитра футболисты «Ромы» возбуждённо обступают судью. Арбитр ругается с ними полминуты, а под финал жаркого спора демонстрирует красную карточку Никулеску. Под неистовый свист трибун автор дакиец покидает поле, издевательски аплодируя судье.
Парни с Южной трибуны заводят нетолерантную песню о предполагаемой ориентации арбитра. Несколько десятков римлян пытаются прорваться на занятый мюнхенскими болельщиками сектор, однако дубинки карабинеров не позволяют осуществить задуманный манёвр.
Кулаки Пятьдесят Восемь прикрыли рот, но её глаза как будто смеются.
— Пятьдесят Восемь, — говорю, — а за кого ты болеешь, если не секрет?
Она приближает рот к моему уху и горячо шепчет:
— Сейчас — за «Баварию».
Я резко отстраняюсь.
— Ты же из Карфагена. — Язык Пятьдесят Восемь снова почти заползает мне в ухо. — Нахер тебе римский клуб? Просто наслаждайся шоу.
Я, конечно, карфагенянин, но и манк тоже. А «Бавария» — злейший враг «Манкуниум Юнайтед».
Даже оставшись в меньшинстве, римляне продолжают раз за разом штурмовать ворота соперника. На семьдесят второй минуте Мухаммед Мухаммед совершает новый мощный забег с мячом и уже готовится пробить по воротам, когда защитник «Баварии» ставит подножку. Пролетев пару метров, наш сомалиец жёстко приземляется на газон в штрафной площади гостей.
— ПЕНАЛЬТИ! — вопит Джиджи. Он вскакивает с места и вытягивает ладони перед собой. — Его подсекли за линией, это пенальти и красная!
Посовещавшись с помощником, судья выносит вердикт: нарушение произошло за пределами штрафной. Пенальти не будет. Кажется, дела Мухаммеда плохи: он лежит и корчится от боли, явно не в состоянии подняться самостоятельно. Белый электромобильчик подъезжает к пострадавшему, и санитары грузят его на встроенные носилки. Под аплодисменты фанатов травмированного Мухаммеда увозят в подтрибунное помещение. Когда процессия скрывается, рукоплескания сменяются оглушительным свистом и очередной песней в адрес продажного судьи.
— Нет, ну ты видел это? — не унимается Джиджи. — Нас даже с «Ювентусом» так не засуживали.
— Чувак, — отзываюсь. — Это полнейшая жесть.
Без знаменитой связки Мухаммед-Никулеску дела в атаке откровенно не клеятся, и в заключительной части игры они прижимаются к своим воротам. Я смотрю на часы. Девяносто минут основного времени истекли, третья из четырёх добавленных пошла. Соперники борются за мяч в центральном круге, то получая его, то вновь теряя.
— Свисти! — кричат в унисон Лульета и Джиджи.
— СВИСТИ! — орут все вокруг. — Время истекло!
Спустя несколько секунд какой-то вышедший на замену игрок «Баварии» откровенно фолит, отбирая мяч у полузащитника «Ромы». Опасная атака на ворота римлян! Все, кроме Пятьдесят Восемь, вскакивают на ноги. Кожей ощущается, как семьдесят тысяч человек набирают воздух в лёгкие и выдыхают его в восторженном крике, когда Андреа Куэрини самоотверженно кидается в ноги сопернику и чисто фиксирует мяч в трудовых перчатках. Набегавший баварец картинно падает, изображая адские муки. Слишком наигранно.
— Позорный ныряльщик! — кричит Джиджи.
Судья шагает к месту происшествия, окружённый игроками «Баварии». Через секунду рука арбитра указывает на точку, одиноко белеющую в вытоптанной штрафной «Ромы». Это пенальти. Куэрини получает жёлтую карточку, а спустя несколько мгновений и сказанных слов — красную. Группа футболистов «Ромы» и «Баварии» дерётся возле центрального круга. Олимпийский стадион реагирует на удаление таким свистом, что уши закладывает. Посторонние предметы летят на поле, пока запасной вратарь «Ромы» спешно разминается, готовясь занять место в воротах. Лульета засунула пальцы в рот и неистово свистит. Джиджи закрывает глаза ладонями.
— Чувак, — говорю. — У этого судьи мусорный бак вместо сердца.
— Я не могу на это смотреть, — всхлипывает Джиджи.