от: Вивул Заммит
кому: дорогой дневник
локация: Бернина, Гельвеция
дата: пять недель до операции «Миллениум»
Мы снова находимся в нашем служебном шале, где губернатор Карони отдыхает на веранде, крепко привязанный к стулу. За его спиной открывается живописный вид на пушистые горы с их белыми шапками, ленивых гельветских коров и медленный красный поезд Бернина-экспресс, а спереди расположена изогнутая металлическая коробочка оливкового цвета. Она воткнута ножками-штырями в щели на паркете таким образом, чтобы губернатор Карони мог прочесть надпись:
ЛИЦЕВАЯ СТОРОНА
НАПРАВЛЯТЬ НА ВРАГА
Мина, противопехотная. Пригодилась в хозяйстве.
Красиво, как на подиуме в Милане, Гриз отмеряет двенадцать шагов вглубь комнаты, удерживая подрывную машинку в одной руке, а в другой сжимая апельсин. Подсоединённый к мине провод электродетонатора разматывается у неё за спиной. Раз-шаг-поворот. Гриз усаживается в кресло лицом к губернатору Карони и говорит, хмуря брови:
— Будешь врать, и я тебя взорву. — И демонстративно клацает рычажком.
Случись что, сотни стальных шариков полетят вперёд, на красивую картинку осенней Гельвеции. До поезда и коров поражающие элементы не достанут, но Макса Карони точно изрешетят фатально. Крайне нетипичная для здешних мест будет смерть.
Кирана, Пикси, Алёнушки и Марко в хижине, понятное дело, давно нет, зато есть император Мануил Комнин, который выступает кем-то вроде фриковатого эксперта в студии, и девчонка с айфоном — это старшая сестра Гриз.
Гриз говорит:
— Будешь плохо себя вести, и я тебя взорву.
Плохой полицейский — её призвание.
— А можно мне? Можно я взорву его прямо сейчас? — император Мануил подбегает к Гриз и принимается скакать вокруг с озорным тинейджерским блеском в глазах, но она лишь отмахивается от августейшей особы, как от назойливой мухи.
— Чуть позже, мой император.
— Можешь ты наконец успокоиться, Гриззи? — спрашивает её сестра. Райк засунула руки глубоко в карманы пальто и слегка наклоняется вперёд, сверкая исподлобья такими же серыми глазами на V-образном лице.
В гневе сёстры Тиль просто прелесть как похожи друг на друга. Только Гриз острая и жилистая, а Райк — плавная и взрослая, с пухлыми губами и ростом повыше.
— Вы любовники, так? — спрашивает Гриз, разворачиваясь вполоборота.
Райк цокает уголком рта и закатывает глаза.
— Любовники, коллеги, сообщники. Гриззи, всё это не повод привязывать Макса к стулу и грозиться его взорвать. Давай поговорим нормально.
— И давно вы вместе? — Гриз игнорирует её просьбу.
— Семь лет. С тех пор как случился тот кошмар с вашими родителями. — Макс Карони пытается казаться спокойным, но бегающие глаза и подрагивающий кадык его выдают.
Далёкая парнокопытная живность выглядит россыпью светло-коричневых пятен на зелёном лугу позади губернатора. Любой бы разволновался на его месте. Взорвать какого-нибудь чиновника из Партии Возрождения для моей напарницы — раз плюнуть.
— «Семь лет», «тот кошмар», — презрительно повторяет Гриз. — Ты так об этом говоришь, как будто вообще ни при чём. Как будто пробегал мимо и нихрена не прислуживал Ди Гримальдо. — Она делает страшное лицо и поджимает длинные ноги под себя.
— Макс действительно ни при чём, — говорит Райк.
— Да-да, — спешит подтвердить губернатор Карони. — Если тебя интересует моя роль в тех событиях, то отвечу сразу: её не было. Я узнал о перевороте из выпуска новостей. Ну подумай, стал бы такой человек как Сильвио ди Гримальдо просвещать в свои планы какого-то гельветского сенатора с леволиберальным бэкграундом? В ту пору я преподавал в университете Турикума и не входил в круг лиц, у которых фашисты спрашивают разрешение на силовые акции с танками и пушками... — Он переводит дух и продолжает голосом поспокойнее: — В кулуарах правительства Гельвеции обсуждали возможность отречения императора в пользу одного из наследников и досрочного роспуска Сената. Чего греха таить, я и сам был сторонником этой идеи. Но военный переворот с последующим назначением Ди Гримальдо диктатором стал шоком и для меня тоже.
— Сторонником отречения императора он был, республиканская вошь. — Мануил Комнин вновь нарезает круги вокруг кресла Гриз, то и дело безрезультатно пытаясь отобрать у неё подрывную машинку. — Детка, давай взорвём уёбка прямо сейчас.
Гриз лишь морщится, отмахиваясь от него.
— Убийство сенатора Тиля и других... Это было чудовищно, — говорит губернатор, печально складывая в пучок морщины на лбу. — Я соболезную, Гризельда...