— Буди всех внизу. Надо немедленно убираться отсюда.
Санаторную тишину Лассе-Хилтон нарушает лишь горловое «Хар-р» Дага. Вихрем вторгнувшись в сонное царство, я первым делом наступаю на распростёртые перед камином ноги храпящего. Пинаю пустое ведро в Лассе, и тот ругается по-шведски. Цепляюсь носком ботинка за ремень прислонённой к стене снайперской винтовки, с грохотом роняя её на пол. С разбега заряжаю в спинку кресла, на котором разместился Юсси. Сметаю всё на своём пути.
Тот самый случай, когда ты обнаружила провал на минуту раньше друзей и выставляешь себя дисциплинированной девочкой в белом пальто, хотя по факту обделалась не меньше остальных.
— Эй, ты чего ломаешь мои игрушки, — жалобно бормочет Пернилла. Она продирает длинные слипшиеся ресницы и добавляет: — Блядь...
Тоже увидела свет.
Сонная масса постояльцев Лассе-Хилтон копошится там и здесь, говоря нечто вроде:
— Что за херня?
Или:
— Вот дерьмо.
Это у нас такие новые варианты приветствия вместо «доброго утра».
— О-о, мы просп-па-али, — говорит Юсси, перегибаясь через подлокотник.
Пернилла, одной рукой подтягивая за ремень опрокинутую винтовку и массируя веки кулаком другой, просит:
— Больше не обижай товарища Драгунова, ладно? Есть чуйка, что ему ещё предстоит сказать своё слово сегодня.
Сверху спускаются, поскрипывая ступенями, Зак и Вивул, а за ними — Лисье Ухо. В гостиной становится всё более шумно, и мне вдруг кажется, будто посреди многоголосья стонов старого дома и вздохов проснувшихся людей я слышу что-то ещё. Рокот? Лязг?
— Т-с-с! — Я останавливаюсь у окна, широко расставив ноги и приложив палец к губам. — Вы тоже это слышите?
Все смолкают и застывают на месте, словно в игре «замри-отомри». Даг неуверенно мотает головой, возведя глаза к потолку. Может, просто моя паранойя разыгралась? Кроме навалившего за ночь снега, через запотевшее грязное стекло по-прежнему видны только амбар, пень и одинокое чучело в поле. Каменные оградки убегают в сторону подъездной дороги и небольшого обрыва, вдоль которого она проложена. Ниже по склону точно что-то есть. И это «что-то» приближается.
— Грузовики, — произносит Вивул. — Дизельные, три штуки. — Он упирает руку в стену и сосредоточенно смотрит на ступени. — А ещё танк, одна штука.
Мы с Заком переглядываемся.
— Пернилла. — Кузен жестами призывает нашу биатлонистку подняться наверх.
Та подхватывает товарища Драгунова и бесшумно возносится по лестнице, на ходу перекидывая косу за спину. Все разом начинают суетиться, разбирая имущество и рассредотачиваясь по периметру дома.
— Братан, — басит из кухни Даг. — Братан, там римские пидоры. Они заходят со стороны леса. Десятка полтора.
Если это подразделение анонсированного германцами XV легиона, то, скорее, мадьяры. Насколько я помню из курса военных инноваций и стратегии Ма-шесть, пятнадцатый базируется в Паннонии и комплектуется в основном её уроженцами.
— У меня мног-го па-атронов, — говорит Юсси, вываливая из вещмешка на пол запасные магазины. — Дум-маю, на всех хват-тит.
Силуэты пригнувшихся людей мелькают в оранжевых отсветах рассвета, перемещаясь от одного дерева к другому. Окружают нас, ясное дело. Теперь я могу увидеть также транспорт основных сил, подкативших к Лассе-Хилтон с юга: тентованные грузовики, с фырчаньем пробивающиеся сквозь снежные заносы. Слышится характерный лязг откидывающихся бортов.
Юсси говорит:
— А н-нет, может не-хват-тить.
— СИНЬОРИНА ТИЛЬ, — мужской голос жутко искажён хрипом мегафона, но даже в такой обработке не узнать его затруднительно. — Я ЗНАЮ, ЧТО ВЫ ТАМ. ПОЖАЛУЙСТА, ВЫГЛЯНЬТЕ НАРУЖУ.
—Твой знакомый? — спрашивает Зак. Он тоже внимательно следит за происходящим, приподняв глаза над подоконником.
Типа того.
— Один парень, — говорю. — Из римской контрразведки. Думаю, он немного обижен на меня. Аттила Орбан его зовут.
Мегафон тем временем настаивает:
— СИНЬОРИНА ТИЛЬ, Я ПРИВЁЗ ДЛЯ ВАС КОЕ-ЧТО ИНТЕРЕСНОЕ. ПОКАЖИТЕСЬ, ПОЖАЛУЙСТА.
Аттила Орбан медленно приближается к дому, погружая ноги по щиколотку в розоватый, почти кровавый снег. К левому боку он прижимает маленького мальчика: восходящее солнце освещает худое лицо и тёмные волосы ребёнка. Напуганные и до боли родные черты. Он ужасно похож на детские фотографии папы. Так может выглядеть Аксель спустя семь лет. Я спокойна, как Киран, только ком в горле застрял.
— Синьорина Тиль! — кричит Аттила уже без помощи мегафона. — Если вы не выйдете ко мне, я буду вынужден убить вашего братишку у вас на глазах. А потом накажу всех ваших друзей.