Внутренности виллы охвачены суетой. Под хрусталём антикварных люстр легионеры снуют туда-сюда, нагруженные картотечными ящиками. У стеночки тревожно жуёт сникерс Андроник. Он тоже заметил: Йоланд Тиль теперь две.
Звуки совершенно невообразимого техно ремикса льются из верхних помещений, привнося щепотку хаоса нового тысячелетия в эти чопорные аристократические интерьеры. Гриз дрыгает руками и ногами, с завораживающей грацией робота-торчка выплясывая перед одетой в манишку военной полиции овчаркой. Я, конечно, предполагал, что напарница — чертовски пластичная девушка, но не думал, что она танцует так классно. Не зря Зак называет её Попрыгунчиком.
Чтобы картинка стала полной, добавьте сюда человека в чёрном берете и оливковой полевой форме с маршальскими орлами на погонах, рассевшегося точно посередине красной ковровой дорожки, устилающей парадную лестницу по всей длине, и Константина Комнина с его седой голливудской щетиной; он сидит на стуле, поставленном фрёкен Лунд у подножия лестницы прямо напротив собеседника.
— Йоланда, — маршал раскрывает объятия, не вставая с ворсистого насеста, — дорогая. Боже, сколько лет... У каких ебучих коммуняк ты так красиво загорела на этот раз?
Супер Йоли насмешливо приподнимает шляпу в ответ на приветствие.
— Вы с Франческой так и не узаконили отношения, да? — говорит она.
Маршал Д'Альпино выглядит их ровесником: он песочный блондин ненамного темнее Франчески Ди Гримальдо и, очевидно, тоже уроженец Северной Италии. Штабисты изо всех сил делают вид, будто его не существует, топая вверх и вниз по лестнице. Только один парень, чью грудь украшает горжет военной полиции, внимательно наблюдает за арестованным чуть сбоку и сверху. Ствол его винтовки направлен туда же.
— Я и Энцо решили поболтать о том о сём, пока не подадут машину, — поясняет Константин.
— Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались, — соглашается маршал Д'Альпино. — Это место — Европа в миниатюре. Бунт, хаос, анархия, британские шпионы... Господи, даже воскрешённый Дзанетто Бертолусси. — Смотрит в мою сторону.
Со второго этажа доносятся жалобные звуки рвущегося полотна — это двое бойцов сняли со стены большой портрет Сильвио Ди Гримальдо, а третий штыком выкалывает покойному дуче глаза. Затем они все вместе кантуют искалеченную картину через перила и скидывают на пол первого этажа. С треском ломается позолоченная рама.
— Ебать вы герои революции, — маршал повышает голос, оборачиваясь через плечо. — Победили мёртвого диктатора. Красавчики! Костас, дай им по медальке.
Константин Комнин едко улыбается.
— Один-один, Энцо. Это римская гражданская война. Каждый новый император или диктатор глумится над следами предыдущего. Таковы наши духовные скрепы, как говорят на востоке. Кое-кто из присутствующих семь лет назад воевал с символикой Комнинов.
Гриз продолжает невозмутимо танцевать, будто вокруг совсем ничего не происходит. Собака с интересом наблюдает за странной девчонкой, подмахивая ей то лапой, то хвостом. Гриз и пёсики — настоящая история любви.
— Не вздумай учить меня патриотизму, Костас. — Одну руку маршал Д'Альпино засовывает в карман брюк, а пальцем другой стреляет в Константина. — Кое-кто сбежал в Винланд и ловил волну на пляжах Калифорнии, а мы в это время были здесь и видели, как левацкое правительство Мануила Комнина низвергает родину в жопу. А теперь ты возвращаешься, весь такой правильный, и всех осуждаешь. Рассказываешь, как нам следовало обустроить Европу... Знаешь, кто изначально должен был возглавить переворот? — Он наклонятся вперёд. — Твой младший брат должен был возглавить переворот и стать новым императором. Если бы Михаил не погиб в Сирии за несколько месяцев до... Эх, что теперь-то говорить. Историю не открутишь назад.
Они синхронно опускают глаза и чешут лбы.
— Не вернёшь, — соглашается Константин. — Сильвио Ди Гримальдо включил газовую плиту перед тем, как оставить наш общий дом. А Франческа закинула туда горящую спичку. И я пришёл, чтобы спасти хоть что-то.
Эти мне политики. Каждый точно знает, как сделать Европу снова великой, и у каждого в итоге получается какая-то лажа. Чей-то гипсовый бюст разбивается вдребезги неподалёку от картины. Подозреваю, что он тоже принадлежал покойному дуче.
Йоланда Комнин вставляет:
— Ага. Мы с Костасом как пожарная команда. Коли над Европой нависла беда — обхватываем шесты и спешим на помощь. Не ссорьтесь, старики-разбойники. Каждый из нас иногда бывает мудaком, но, так или иначе, нам всем потом приходится строить будущее на обломках разломанного прошлого.