Нет, нельзя сейчас унынию поддаваться! Надо здравый ум сохранить для дела! Елисей не достоин слёз моих. Нет, не достоин…
Варя вытерла лицо кончиком рукава льняной сорочки, которую привезла с собой. Повернулась к стене и закрыла веки, перед которыми замелькали вскоре бессвязные образы. Дремота наконец-то увлекала её в мир грёз, спасая от тягостных дум.
И вот цветные бесформенные пятна растаяли, и она нашла себя в мастерской, пишущей портрет своего ненаглядного Елисея. Варя замешала на палитре светлые краски, сделала подмалевок и начала тон за тоном набирать цвет в картине. Работала с азартом, даже улыбалась от счастья кого-то непонятного. Прошло несколько мгновений, прежде чем Варя вдруг поняла, что вместо русых волос тёмные локоны на холст ложатся, вместо белого лица смуглое получается, вместо синих глаз… Что такое? Вот же она окунула кисть прямо в тюбик с бирюзой, сделала штрих тонкий, а он серым вышел! И никак не получался у неё нужный оттенок. Варя рассердилась, бросила кисти в сторону и отошла от холста, чтобы издалека на своего милого поглядеть. А увидела? Как такое возможно? Почему с картины смотрел на неё сам граф Аксёнов! С ума сойти. Да как она могла его написать, как сумела так ошибиться? И тут взгляд Льва Васильевича стал насмешливым, и Варя, испугавшись этого, подскочила к картине и скинула её с мольберта. Да так неудачно она слетела, что угодила углом прямо по ноге!
— Ай! — вскрикнула Варя и проснулась.
Нюра испуганно подскочила с тюфяка.
— Што случилось, барышня?
— Ничего. Нога затекла.
— Её растереть надобно. Давайте я помогу.
— Не выдумывай. Я сама.
Варя потëрла ногу и спрятала её обратно под одеяло. Топили в доме хорошо. Лев Васильевич рассказывал, что первым делом все печи в усадьбе починили. Но под утро всё равно комната обычно стыла, и Варя ужасно мëрзла.
— Надо было сковороду с углями вам на кухне заказать или грелки, — проворчала Нюра, заметив как хозяйка её ёжится.
— Что бы я без тебя делала, голубка ты моя, — рассеянно ответила Варя, обдумывая свой странный сон. И почему он только ей привиделся?
Нюра засмущалась от слов хозяйки, и Варя, приметив это, неожиданно прониклась к девке.
Давно я не говорила ей тёплых слов. А ведь без Нюрочки бы точно не справилась!
— Сегодня, возможно, в деревню пойдём. Или поедем, если сани выпрошу.
— Пошто нам туда?
— Змору искать будем. Народ надо расспросить.
— Я думала, мы здеся спервоначалу всё разузнаем.
— Здесь путного ничего выяснить пока не удалось. Не спорь. Лучше удачи мне пожелай! Придется на поклон к графу идти. Сани просить буду.
— Бог с вами, барышня.
— Спасибо, Нюрочка.
Искать встречу с графом, однако, не пришлось. Он сам позвал её к завтраку. Иногда граф просил её составить за трапезой ему компанию. Варя понимала, что графу одиноко в большом неуютном доме, а беседы с ней для него что-то вроде развлечения. Наверняка, она (точнее Костыль) ему безразлична, и при иных обстоятельствах он никогда не пригласил бы ее на чай. Почему-то от осознания оного Вари сделалось грустно. Подумаешь, пятна на лице! Нельзя разве за ними рассмотреть её обаяние, эрудицию, доброту душевную.
А может, и нет этого в ней попросту.
Варя нахмурилась. Да какая разница, что он там об ней думает. Не влюбилась же она в него! А волнуется иной раз в его присутствии только потому… Варя так и не придумала почему. Она зашла в раскрытые настежь двери гостиной, где за накрытым столом сидел граф и читал газету.
Варя слегка качнулась из стороны в сторону, половицы заскрипели, и Лев Васильевич поднял на неё глаза. Он быстро свернул газету, убрал её в сторону и, поднявшись, поклонился Варе.
— Дарья Владимировна, доброе утро. Прошу вас! Вчера нам мёд новый привезли. Вот, смотрите, это для вас.
Варя поздоровалась и смущенно поблагодарила за угощение.
Уселись за самовар. И Лев Васильевич уже привычными для Вари движениями разлил чай.
— Как успехи в работе?
— Дело движется. Заменили ещё у пяти холстов подрамники. Повреждений на них было немного, к счастью. Поэтому с этими картинами я быстро управилась.
На самом деле Варя работала из рук вон плохо и ужасно медленно. Навыка в реставрационном деле ей сильно не хватало. Однако после тщательной уборки в мастерской выяснилось, что некоторые картины совсем не нуждались в реставрации. И Варя успешно приписала их сносный вид своему мастерству. Повезло, что граф не особо разбирался в живописи, благодаря чему не замечал различных нюансов, которые уж точно не ускользнули бы от профессионального взора.