Немного вздернутый нос говорил о присущей горделивости, а плотно сомкнутые пересохшие губы – о нервозности. Напряженности. Возможно, больше, чем мне, именно ему было неприятно находиться в данной ситуации. Но почему? Если он такой же бандит, то откуда этот дискомфорт? Подрагивающие скулы, частая смена поз, испарина на лбу, беззвучное постукивание пальцев об колено. Он нервничал. Что не так? Ведь будь он не бандитом, то не находился бы здесь. Или его заставили? Не-а. Нет. Он ведет себя как вожак, по-хозяйски. Его слушаются и подчиняются. Но всё равно здесь что-то не складывается.
Запоздало заметила, что откровенно изучаю его. Анализирую. Профессиональная привычка, что уж взять. Я смутилась, когда наши глаза встретились. Мои – растерянные и пугливые и его – уверенные и хищные. Его лицо хоть и оставалось напряженным каменным, но злости не выражало. Не без любопытства осмотрел меня с ног до головы, а затем, когда остановился хищным взглядом на том, что так крепко я сжимала в руках, вынес вердикт:
-Телефон тебя не спасет.
Сказал и резко отвернулся, не дожидаясь ответа. На первый взгляд ему не больше 30 лет. Стальные мускулы плотно прилегали к темно-синей футболке, из-под которой веретеном по рукам тянулись татуировки. Заострив внимание на лице, заметила небольшой шрам. Ножевое ранение? Точно бандит.
Стараясь больше не поднимать взгляда и не провоцировать возможно единственного человека, который мог меня спасти, сосредоточилась на насущном. Мы давно тронулись с места и куда-то целенаправленно ехали. Ага, значит, план был выстроен давно. Получается, следили за мной. Получается, в чем-то я им насолила, ведь ошибок похитить не ту, тщательно подготовившись, они не могли.
Далее. Машина хорошая, дорогая, значит, при деньгах. Но одеты они как шпана уличная. Значит, машину они либо украли, что свойственно делать бандитам, либо «одолжили» у таких же бандитов. Следующее. Мы мчались со скоростью выше допустимой. Выходит, они торопились, боялись преследования. На дело левых не берут. Отсюда следует, что они давно друг друга знают и, как минимум, доверяют друг другу. Мелкий роли не играет, он пешка. Исполнитель. Судя по глазам, сам не понимает, что творит. Подписался, скорее всего, из-за того, чтобы кому-то что-то доказать. По искрометным взглядам в сторону водилы –бугая, именно ему. Интуиция подсказывает, что водила был и организатором, и подстрекателем, и, следовательно, только ему я могла быть нужна. Впервые вижу этого мужчину. Я убеждена, что ранее не встречала его!
Между тем, к горлу подкатывала паника. В горле свербило, а вся верхняя одежда пропиталась потом и теперь мерзко липла к телу. Нервничать мне нельзя. Никак нельзя. От одной мысли, что сейчас происходит с папой, мамой и братом меня кидает то в озноб, то в жар. Адреналин больно жалит и я вздрагиваю. «Зачем я могла им понадобиться?» - вертится в туманной голове простой вопрос. С криминалом я не связана, дорогу никому не переходила. Жила самой что ни на есть скучной серой неприметной жизнью.
«Слишком сложно…» - погрузилась я в размышления. Подумала я о насильниках-убийцах или ворах. За похищением стоит либо выкуп, либо… они же не могли меня с кем-то спутать? Не могли ведь? Моя семья трудящаяся, но не богатая. Швейцарских счетов и заграничных домов не имеем. Среди знакомых нет сумасшедших или врагов. Да и чтобы поквитаться, необязательно куда-то увозить. «Слишком, слишком сложно, слишком продумано до деталей, чтобы убить» - и как мне удавалось оставаться такой спокойной внешне и еще размышлять? Не знаю. Будто сработал какой-то внутренний переключатель. Говорят, в стрессовых ситуациях раскрывается сущность человека. Жаль, только, что я не человек со сверхспособностями и не могу закидать их огненными шарами или ударить током или заморозить или…
«О, боже…» - мысленно прикрываю глаза и с чувством кладу ладонь на лицо, которая медленно сползает вниз. О чем я, блин, думаю?
Голова гудела. Меня штормило. Я невольно залипла на мужчину, который, вперился взглядом в лобовое стекло и задумчиво куда-то смотрел. Мы проезжали бесчисленное количество магазинов, кафе, всяческих сфер услуг, многоэтажек. Постепенно многоэтажки сменялись небольшими домиками, а вместо густо населенного города показались поля.