— Хорошо, уговорили. Когда мы отходим на катере, Петрович?
— А кто такие «мы», прошу прощения? — С нескрываемым сарказмом спросил Балк.
— Да, Вадюш, мне вот тоже интересно, чего это ты себя на «мы» вдруг стал называть-то? Тебе-то царем точно стать не светит, тебе его только уговорить надо, а не подменять. — Весело поддержал его Руднев, уютно развалившийся в кресле, насколько вообще можно развалиться в кресле с пробитой в трех местах осколками обивкой и с перебитой ножкой, под которую подложили пару книг. Плотники все еще заняты латанием более важных, чем капитанское кресло, вещей.
— Ребята, вы чего, меня одного на этом катере отправите, что ли? — Даже привстал от возбуждения Вадик, всегда бывший домашним мальчиком, и которому до сих пор ничего сложнее спаивания Карпышева в жизни делать не приходилось.
— Нет, конечно, пара мехов и куча раненых, а ты на что рассчитывал?
— Мужики, но я же…
— Хватит истерик! Еще расплачься мне тут! Ты, во-первых мужик, во-вторых — морской офицер, а в третьих, ты что, правда думаешь, это ТЕБЕ будет тяжело? Тебе надо — дойти до порта, дать интервью во все газеты о гибели «Варяга», отправить телеграмму Николашке, расслабься, ее текст твой предшественник, доктор у тебя в башке, составит. Добавить в нее даты гибели «Боярина» и «Енисея», на пароход и в Одессу, а оттуда курьерским в Питер. Там — додавить Николая на сохранение в тайне истории с «Варягом» и на отсылку команд для гарибальдийцев на Дальний Восток. А нам с Василием всего-то навсего выиграть войну! Вдвоем, блин!
— Стоп. Всеволод, у тебя тут нестыковка. Если из Питера на Дальний Восток отбудут команды на два «Гарибальди», а у берегов Японии пропадут «Ниссин» с «Кассугой» — то об инкогнито можешь забыть. Нас тогда будут искать, и скорее всего, перехватят.
— Блин. Тут ты, брат Василий, прав. Надо как-то замаскировать бы. О! Идея. В России всерьез думали о покупке у Аргентины двух гарибальдийцев, но не срослось — бабки да откаты не поделили. Адмирал Рожественский заявил, что они не вписываются в концепцию русского флота. Видать, с ним не поделились. А что, если официально для всех и в Морском штабе, и для самих экипажей, они из Владика на пароходе отбудут принимать аргентинские крейсера, скажем, на Гавайи? А из Владика ты их к нам доставишь, в Петропавловск. Как, Василий, прокатит?
— Да, но только если никто, кроме Николая и Вадика, в Питере об истинном назначении экипажей знать не будет. Скажем, будет у Вадика пакет с личным рескриптом императора о том, что Вадик имеет право изменить место назначения для экипажей. Так, сходу лучше ничего не придумаю… И еще, ведь Япония запросит у Аргентины, правда ли та продала крейсера России?
— Угу, а потом еще Англия ноту заявит, что, мол, нельзя воюющей стране продавать оружие. Но самое смешное, что Аргентина будет искренне отрицать, что продает их России. Пусть японская разведка и дипломаты помучаются, тяжело, знаешь ли, искать черного кота в темной комнате, особенно когда его там нет.
— Ребята, да я не путешествия боюсь, как мне одному уломать Николая-то? Он же самодержец Всея Великая, Малая и Белая Руси! Князь Финский, эмир Бухарский и прочее, прочее, прочее. А я кто? Тут одного лечения сына и дяди не хватит. Я же не волшебник и не гипнотизер в конце концов! Ладно бы с тобой, Петрович, или с вами, Василий…
Резким взмахом руки Балк прервал лекаря.
— Мы ЗДЕСЬ ровесники, и вообще в одной лодке, так что давай на ты.
— Василий, не обзывай мой крейсер лодкой! Разжалую в матросы! Вадик, пряник ты сам для Николая придумал, причем классный. Я бы такой не смог, честное слово. Так что тебе и флаг в руки. А сейчас мы тебе еще и кнутик для него подготовим, индивидуального, так сказать, изготовления. Персональный ад Императора Всероссийского Николая Второго, прекрасного семьянина, кстати, и неплохого человека, но отвратительного правителя. Значит, запоминай. Тебе придется открыть карты. Никакой мистицизм не поможет заморочить ему голову настолько, насколько нам необходимо. Придется тебе рассказать, кто ты, и откуда, вернее, «из когда». Процитируй его дневник, расскажи ему вкратце, чем кончилась у НАС русско-японская война, про первую мировую, про революцию. Про то, что такое гемофилия и как она у нас лечится. Если поверит, переходи к судьбе его семьи, и потверже. Про подвал в Ипатьевском доме, про кислоту на трупы, чтобы не опознали, про то, как княжон штыками добивали, и прочие грязные подробности в стиле «Дорожного патруля». Напугай его, тогда он твой. Как думаешь Василий, сработает?