– Что-то вы для доктора слишком хорошо в нашей кухне разбираетесь, - недовольно проворчал Алексеев. Однако его интерес к записям Руднева просматривался невооруженным взлядом.
– У нашего Всеволода Федоровича хочешь-не хочешь, а будешь разбираться. Обратите еще внимание, - продолжил мягко, но безостановочно давить Банщиков, - что у Руднева силуэты всех кораблей от линкора до крейсера второго ранга идентичны? Две линейно-возвышенные башни с парой орудий на носу, две в корме, по две трубы…
– Какие-какие башни?
– Это Руднев придумал новый термин. Линейные - значит по оси корабля, в диаметральной плоскости, чтобы любое орудие молго стрелять на любой борт, чтоб балласт нестреляющий не возить. А возвышенные потому, что вторая башня установлена выше первой, что позволяет в оконечностях вести огонь из обоих башен как в нос, так и в корму.
– Вы с Рудневым всерьез собираетесь вести огонь главным калибром прямо поверх первой башни? А как насчет пороховых газов у дульного среза при выстреле? Ими же снесет все с крыши первой башни. Не дай бог кому оказаться в комендорском колпаке этого вашего творения, минимум контузия ему гарантирована.
– Американцы уже проводили испытания и сейчас строят пару броненосцев, типа "Мичиган", именно по этой схеме.
Уже через сутки по прибытии в Артур Вадик грузился в персональный вагон курьерского маршрута в Петербург. К тому же был повод гордиться - опоздавший к началу войны отряд Вирениуса личным приказом императора был разделён на две части - "Ослябя" с "Авророй" в сопровождении быстроходного транспорта "Смоленск" в роли угольщика идут в Сигапур, где должны получить телеграфом приказ о месте дальнейшего назначения. Вторая, медленная часть отряда - старый крейсер "Дмитрий Донской", миноносцы и пара медленных транспортов по способности, не связывая более быстроходные корабли, следует тем же маршрутом. В Сингапуре "Донской" отделяется в самостоятельное крейсерство, с примерным маршрутом вокруг Японии и главной задачей проверить как можно больше транпортов. Когда Адекссеев спросил, зачем это нужно, то Вадик пространно рассказал ему о том, какая будет реакция на британской бирже при известии о русском крейсере, досматривающем британские торговые корабли. Сам не любитель Британии, Алексев так загорелся идеей, что теперь за эту часть плана Вадик мог быть спокоен.
А в ночь перед отъездом "доктора с Варяга" затащили на вечеринку командиры кораблей первой эскадры. К сожалению, Вадик с Петровичем на такой расклад событий не закладывались, и готовых советов для командиров кораблей на тему что они могут сделать сами, у Вадика не было. Пришлось импровизировать. В результате обычная попойка старшего офицеского состава как-то незаметно перетекла в собрание младших флагманов на тему - "что мы можем сделать сами, не дожидаясь, когда наверху проснутся". После описания действия японских снарядов и обстятельств ранения Руднева общими силами пришли к выводу о необходимости противоосколочной защиты амбразур рубок и орудий. Красочное описание пожаров, с которыми с трудом справлялись два пожарных дивизиона вместо одного должно было повлиять на серьезность борьбы с лишним деревом. Практика подготовки запасных расчетов артилерии среднего калибра из артиллеристов противоминного калибра тоже упала на правильную почву.
Чтобы не скучать в долгой поездке, "проникнуться духом эпохи" и освоить "ять да ижицу", Вадик прихватил у своих артурских знакомых (из "прежней" жизни) четыре тома романов поувесистей. В пути, периодически устраивая себе перерывы в составлении бесконечных трактатов государю-императору и адмиралу Макарову, пускал чтиво в дело. Где-то под Иркутском, перечитывая, казалось бы, с детства знакомого Жюль Верна, он наткнулся на описание журналиста, заблокировавшего доступ конкурентов к телеграфу тем, что передавал в редакцию текст Библии. "Пусть я и ламер в компьютерах, по сравнению с Петровичем", - пронеслось в мозгу доктора Банщикова, - "но ведь это же первое описание спам-атаки на траффик". После чего все последующие пересменки паровозов вплоть до самой столицы коротал не в сонных привокзальных буфетах, а у станционных телеграфистов. По дороге Вадик несколько раз ловил себя на мысли, что не узнает самого себя в теле Банщикова. Он бы никогда не риснул прорываться на "Манчжуре" мимо более сильного крейсера, он точно не смог бы так изящно сыграть с Алексеевым, да он вообще ничего сам не мог! Но вот, оказавшись в теле человека с более авантюрным складом характера и богатым жизненным опытом, как-то повзрослел и сам.
Хоть вагон и был из высшего разряда, но к прибытию в столицу доктор Банщиков чувствовал себя немногим лучше, чем после суточного похода на катере - слишком уж изматывающее-долгим было это "тудух-тудух". Планировал снять номер в каком-нибудь отеле с видом на Неву и отоспаться, но прямо на перроне его встречал офицер свиты Его Императорского Величества. "Сработали" телеграммы, посланные из Москвы и Бологого, хотя фонтан мистицизма и цитат из дневников раз за разом всё более истощался - нельзя же всё время тянуть одну и ту же песню.