— Отомстила ли я за Игоря?
— И нам бы не суметь так… Мы храбры на ратном поле, но и у нас не хватило бы мудрости расправиться с врагами так, как ты…
Пламя, разгораясь все более и более, ярко-красным столбом поднялось к небу, потом вдруг упало. Более в Искоростене гореть было нечему.
Ольга села на коня и отправилась осматривать пожарище. Везде, куда ни падал ее взор, были груды обгорелых трупов. Ольга равнодушно смотрела на все.
Вдруг она увидела своих дружинников, ведших к ней ужасного вида человека. Одежда его висела клочьями, волосы обгорели, он весь почернел от копоти.
— Кто это? — спросила Ольга.
— Князь Мал! — ответили дружинники.
Что-то дрогнуло в сердце княгини при взгляде на этого несчастного, но она овладела собой, равнодушно отвела глаза и сказала:
— Убить его!
— Ольга! Ольга, постой! — умоляюще сказал Мал.
Княгиня удержала дружинника.
— Что тебе, князь Мал, или ты такой трус, что боишься умереть, и будешь молить меня о пощаде? — презрительно глядя на несчастного, сказала она.
— Нет, нет… Я умру все равно… Я люблю тебя… Слышишь, и теперь люблю; но мне жить нельзя, и пощады я не прошу, — прерывающимся голосом говорил князь, — скажи мне только, почему ты не убила меня сразу… Когда я был у тебя перед первыми послами…
— Ты хочешь знать это, Мал? Хорошо, я скажу тебе. Что мне было в твоей смерти, разве можно одной твоей смертью заплатить мне за все? Вот я и отомстила тебе. Я ведь берегла тебя все это время, я не допускала, чтобы ты умер до последнего мгновения.
— Зачем? Зачем? — стонал Мал.
— Разве легко тебе было узнать, что ты явился причиной гибели всего древлянского народа? Не на твою ли голову сыпались проклятия? Из-за меня весь народ твой возненавидел тебя, считая виновником своих бед. Я сожгла Искоростень… Теперь же ты видишь, все погибло для древлян: и старейшины их погибли, и лучшие мужи, и рать, и город, и всему, всему ты виновен… Радуйся!..
Мал страшным последним усилием вырвался из рук державших его дружинников. Он кинулся к Ольге, конь ее шарахнулся в сторону.
Опомнившийся дружинник ударил его мечом.
Мал рухнул на землю.
— Лучше бы ты мне не говорила этого, Ольга! — простонал он, — легче мне умирать бы было…
— А это моя последняя месть тебе! — сказала Ольга.
— Ольга… я… умираю, — простонал Мал, — умираю от твоей руки… и нет у меня для тебя проклятий… умираю и люблю тебя… Прощаю…
Он зарыл ногами землю, кровь хлынула из горла.
«Он простил, потому что любил меня, — невольно подумала Ольга, — не та ли это любовь, о которой говорят христиане?..»
Глава вторая
I
Велико было бремя, поднятое на себя Ольгой.
Уставала душа Ольги под бременем постоянных забот о делах правления.
Все сильнее говорила в княгине жажда личного счастья. Явилось было чувство к Игорю, первое сильное, властное, но и для него не оказалось такой почвы, на которой оно могло бы укрепиться. С той самой минуты, как на ее глазах умер древлянский князь, не забывались его предсмертные слова: «Умираю, прощаю…»
«Что же это за любовь такая, которая даже месть забывает?» — часто думала Ольга и чем чаще задумывалась она над этим, тем чаще вспоминала о христианах.
Ольга чувствовала, что в христианском храме ее мятущаяся душа только и может обрести желанный покой.
Ольга бесконечно рада была, что подросший, возмужавший Святослав теперь избавил ее от необходимости ходить с дружинами по непокорным племенам, «примучивая» их.
При князьях, предшественниках Святослава, не было тронуто одно только славянское племя на востоке от Днепра: вятичи.
С них-то и начал Святослав свои походы.
Узнав, что это племя платило дань хозарам, Святослав напал на них, одолел их кагана, взял его главный город, Белую Вежу; потом победил ясов и касогов, жителей Прикавказья.
К 968 году относят поход руссов на волжских болгар, разграбление главного болгарского города, который был складом товаров, провозимых из окрестных стран; потом Русь, вниз по Волге, спустилась до Казерана, разграбила и этот город, равно как Итиль и Семендер.
Ольга послала за иереем церкви святого Илии, старцем Василием.
Ольга была уверена, что старец придет к ней.
Ведь эти христиане никому не отказывают, кто ищет их помощи; ко всем они идут со словом теплым, сердечной лаской, успокоением — неужели ей будет отказано в этом?
Но старец Василий не пришел.
Посланный Ольги, возвратясь, объявил, что христианский жрец болен и так слаб, что не может ни идти, ни быть перенесенным с места на место.