— А если он очнется?..
— Ну, что же делать, ему придется подождать нас.
Старик и девушка вышли из хижины.
Тут только Велемир рассказал Предславе, при каких обстоятельствах оказался в его хижине этот странный гость.
— И ты с одним суком кинулся на зверя? — спросила она его.
— С чем же было больше?
— Но ведь вместо него медведь мог заломать тебя.
— Все в воле Божьей… Без Божьего соизволения ни один волос не упадет с головы человеческой. Видишь — так и вышло.
— Странный вы народ, христиане! — задумчиво вымолвила Предслава.
Больше она ничего не сказала старику.
Оба они разошлись, спеша до заката солнца выполнить каждый свое дело. Траву Предслава набрала очень скоро и пришла к хижине раньше Велемира. Израненный юноша пришел в себя, но он весь горел, метался из стороны в сторону и тяжело стонал.
— Огневица! — как бы про себя сказала молодая девушка, взглянув на больного гостя Велемира.
И вдруг ей стало жаль его.
Он был молод и красив собой. По плечам его рассыпались длинные русые волосы, глаза молодого человека были голубые, он был статен, широк в плечах.
«Жаль было бы, если его медведь заломал», — подумала она.
Она освежила водой его запекшиеся губы.
Возвратившийся Велемир только головой покачал, посмотрев на незнакомца.
— Ой, как его бьет, — услышала Предслава слова старика.
— А что? — спросила девушка и почувствовала, что сердце ее тревожно забилось.
— Умрет?
— Кто может знать? Да ничего! С нами Бог, Он не без милости… Молод он, такие какую угодно болезнь, как бы лиха она ни была, все легче переносят, чем мы, старики.
— Велемир перевязал раны незнакомца, потом разжал его крепко стиснутые зубы и влил в рот настой лекарственной травы; после этого больной несколько успокоился.
— Если заснет, скоро здоров будет, — сказал Предславе старик, — а не подействует мое снадобье, придется нам повозиться с ним.
— Я не уйду от тебя, отец, — вдруг произнесла Предслава.
Велемир удивленно взглянул на нее.
— Как же это так… ведь тебя уже ждут твои? — сказал он.
— Это ничего! Не в первый раз остаюсь у тебя, когда приношу тебе хлеб и молоко! Мои знают, где я, и беспокоиться не будут, а как ты останешься с ним? Ты стар, устаешь, тебе впору и себя-то носить на руках, а не заботиться еще о другом, вот я и хочу помочь тебе…
— Так ли это, девочка? — недоверчиво глядя на нее, спросил Велемир. — Уж не иное ли заставляет тебя заботиться о больном?
Предслава вспыхнула.
— Не хочешь, так я уйду, — обиженно ответила она.
— Нет, оставайся, оставайся… Я всегда рад видеть тебя, да и в самом деле можешь помочь мне… Что ж, дело молодое…
Глядя, с какой нежностью она ухаживает за больным, Велемир все чаще и чаще покачивал седой головой.
— Ох, молодость, молодость! — тихо шептал он. — Так вот молодое к молодому тянет… И Бог знает, не Его ли воля святая сказывается тут… Парень не здешний, под нашим Плесковом таких нет и в помине, больно богато наряжен. Может быть, тут-то вот и Предславино счастье…
Предславу старик очень любил. Дружба их началась давно. Девушку эту Велемир помнил совсем еще маленьким ребенком. Когда Предслава подросла, Велемир стал говорить ей об истинном Боге, девушка охотно слушала старца, но молодость брала свое, и Предслава, возвращаясь в свою семью, скоро забывала, что говорил ей Велемир. Впрочем, нельзя сказать, чтобы их беседы проходили бесследно. Кое-что западало в сердце молодой девушки из слов старика, но это семя если и обещало дать плоды, то в будущем. Пока же с Предславы нельзя было и требовать, чтобы она слишком много отдавалась размышлениям над отвлеченными предметами.
Предслава была язычницей, Велемир — христианином, но это не мешало им любить друг друга.
Велемир был очень обрадован, когда увидел, что его снадобье произвело желанное действие. В самом деле, больной успокоился, заснув крепким, живительным сном вскоре после того, как Предслава, по совету Велемира, влила ему в рот немного молока, которое она принесла с собой.
— Будет, стало быть, жить, — сказал Велемир и увидел, что глаза молодой девушки загорелись радостным огнем.
Больной проспал, не просыпаясь, всю ночь. Спал он и утром, когда Велемир вышел покормить прирученных им птиц.
Предслава осталась одна с юношей. Она глядела на него, любовалась им, не в силах скрыть своего восторга. Повинуясь какому-то непонятному чувству, она наклонилась к юноше и прикоснулась губами к его высокому лбу.
В это мгновение юноша, разбуженный ее прикосновением, открыл глаза и посмотрел на нее…