Государственным и партийным органам было совершенно понятно, что для широких предпринимательских масс овладеть передовым опытом ничего не стоит. Раз плюнуть. А когда это произойдет, то фонарей может стихийно не хватить. И это сильно подорвет позиции страны в глазах мирового общественного мнения. Чтобы всех этих неприятностей не произошло, процесс получения заработной платы решили немного упорядочить. Посредством правильного налогообложения.
Это упорядочение привело к тому, что зарплата во всех коммерческих фирмах немедленно опустилась ниже прожиточного минимума и таковой, по всем документам, и осталась. Хотя у нас в стране и принято бить по морде, а не по паспорту, но такая чисто бумажная отмазка перевела назревавший народный бунт в латентное состояние.
Адриан специально проконсультировался в двух аудиторских компаниях — в «Прайс Уотерхаус» и еще в одной российской. И там и там ему подтвердили, что американский подданный свой личный подоходный налог должен уплачивать у себя в Америке. Если, конечно, он не намерен провести в России больше чем сто восемьдесят дней, но как раз это и не входило в планы Адриана. Хотя в целом ему в России понравилось, но задерживаться в стране, где правительство, не будучи в состоянии удержать курс национальной валюты, заставляет рассчитываться за это ни в чем не повинных иностранцев, ему не очень-то и хотелось.
Поэтому он задумал трехходовую операцию, которая должна была избавить его от последующих контактов с российскими мытарями. Первый ход. Все оставшиеся после уплаты налога и штрафов доллары немедленно конвертируются в рубли. После этого про курсовую — как они говорят — задницу можно забыть. Но на этом останавливаться нельзя, потому что падение курса через три месяца, как обещал адвокат Витя, превратит эти рубли в макулатуру. Поэтому второй ход. Образовавшиеся рубли выплачиваются ему, Адриану, в качестве заработной платы. Российский налог — ноль. Или почти ноль. А в Америке он как-нибудь с этим разберется. Но при этом рубли всего лишь переходят из безналичных в наличные, что от превращения в макулатуру, как известно, не спасает. И тогда делается третий — завершающий — ход. На рубли в банке, где наиболее выгодные условия, приобретаются наличные доллары, которые кладутся к Иосифу в банковскую ячейку на хранение.
Адриану было очевидно, что успех операции целиком зависит от скорости ее проведения и соблюдения полной секретности. Обнаруженная им тесная дружба адвоката Вити и налогового полицейского Леши плюс слова адвоката, что в этой стране все друг друга знают, заставляли Адриана не делиться задуманным ни с кем — ни с банкиром Иосифом, ни с Денисом, ни с господином Шнейдерманом. Им — через Иосифа, естественно, — было известно лишь, что Адриан снимает со счета все деньги.
Проще всего было бы провести третий этап операции тоже в банке Иосифа. Но установленные там условия обмена Адриана не очень устраивали. Во всяком случае, в банке, расположенном в здании напротив, эти условия были на три с небольшим процента лучше. Поэтому Адриан взял телефонный справочник, заперся в кабинете, попросил Ларису ни с кем его не соединять и начал звонить. К середине дня картина определилась.
Наилучшие условия обмена предлагал Восточно-Европейский коммерческий банк. Условия эти были настолько хороши, что Адриан даже решил, что неправильно понял и несколько раз переспросил.
Банк находился на востоке Москвы, в центре промышленного района. Машина, на которой ехал Адриан, миновала грандиозную свалку металлолома, за мостом свернула на трамвайные пути, покрутилась по боковым улицам и остановилась у грязно-желтого двухэтажного дома с зарешеченными окнами. На крыше дома были укреплены флагштоки, с которых свисали два флага — российский триколор и цвета изумрудной зелени с непонятными загогулинами.
Вытащив из багажника такси две тяжелые сумки, Адриан выпрямился и наткнулся взглядом на женщину средних лет в белом медицинском халате и с оцинкованным ведром в правой руке. Женщина протянула Адриану ведро и что-то прокричала.
— Простите? — вежливо переспросил Адриан.
— Эскимо, — столь же оглушительно завопила женщина. — Купите эскимо. Толстый, толстый слой шоколада.
Адриан заглянул в ведро, до середины заполненное знаменитым русским мороженым, и с сожалением покачал головой. Сейчас ему было не до эскимо. Вряд ли правильно есть мороженое на улице, когда рядом с ним стоят битком набитые сумки с деньгами. По проведенным в офисе расчетам, рублей у него было на двести шестьдесят две тысячи триста восемнадцать долларов.