Весь словно преобразовавшийся, с пылающим лицом вышел он, сопровождаемый Олавом, из шатра.
Их встретили громкие приветственные клики собравшихся у своего вождя храбрецов.
– Да здравствует наш храбрый Рюрик! – пронесся по полям славянским восторженный крик.
Скандинавы и варяги подняли вождя на щит и с громкими восклицаниями обнесли его вокруг лагеря.
Мысли Рюрика (так и мы будем теперь называть Избора) были далеко.
– Я стал Соколом! – размышлял он. – Что предсказала мне старая ведунья – исполнилось. Кто знает, может быть, исполнится и остальное.
И какой–то невидимый голос так и шептал у него над ухом:
– Владыкою полумира будешь ты!
2. ПРОБУДИВШИЙСЯ БОГАТЫРЬ
«Посмотрел, тряхнул главою,
Ахнул дерзкий и упал».
М. Лермонтов
Малого стоили селения славянские, сгорели одни, сейчас же и другие поставить можно. Меха же, которые награбили пришельцы, тоже добыть не трудно – много зверья в лесах приильменских, но было другое.
Варяги не за одной добычей пришли на Ильмень. Был у них и иной план. Они смотрели на приильменские земли как на начало своего великого пути «из варяг в греки» и полагали, что если оно будет в их руках, то и конец его, выходящий в Понт Эвксинский (Черное или Русское море), будет также свободен для них, а стало быть, и пышная Византия со всеми ее сказочными богатствами, собранными со всего мира, будет для них всегда доступна.
Таким образом, пришельцы старались не столько о добыче, сколько о том, чтобы и укрепиться на Волхове и Ильмене.
Но и между варягами, в особенности между варягами славянского происхождения, царила рознь, так же, как и между славянами. Отдельные вожди действовали каждый по–своему. План завоевания задуман был хорошо и обличал в своих составителях большую политическую мудрость, но приведен был в исполнение далеко не так, как того ожидали вожди пришельцев. Вся страна Приильменская очутилась во власти варяжских дружин, но варяги, вопреки плану пославшего их в этот набег тинга, не заботились об упрочении власти, а спешили, покончив с грабежом, уйти скорее в далекую Византию, где их ждала новая добыча и куда их влекло любопытство.
Но многих из них тянуло и домой, в дорогие сердцу шхеры и фьорды Скандинавии.
Когда варяжские ладьи нагружены были обильной добычей, многие предводители этих дружин не шутя стали поговаривать, что пора бы возвратиться в родные края.
– Нигде так долго мы не засиживались, – толковали в стане варягов, – не с пустыми руками домой приедем.
Только хёвдинг, назначенный тингом, если и не был против возвращения, то все–таки хотел выполнить принятый на тинге план.
– Други, – говорил он, посоветовавшись с начальниками дружин, – нельзя нам выпустить из рук то, что мы приобрели мечом. Подумайте сами: из Нево по Волхову идут наши ладьи в далекую Византию, а если мы оставим эту страну, не удержав ее в руках своих, то окрепнут роды славянские и не будут пропускать наших дружин за Ильмень.
– Правда, правда, – послышались голоса в ответ на эту речь.
– Вот и должны мы владеть всей этой землей, чтобы проход к эллинам всегда был нам свободен, – так и тинг решил.
– Знаем, что тинг так решил, но как это сделать?
– Пусть некоторые из нас с дружинами останутся в землях приильменских, одни в Новгороде, другие по Ильменю, а третьи пусть сбирают дань с племен окрестных. Обложим мы племена и роды славянские данью тяжелой только для того, чтобы знали, что есть над ними власть и не осмеливались бы выйти у нас из повиновения.
– Верно! Обложить их данью! Взять с «носа», как у нас в Скандинавии.
– С носа нельзя – где их всех сосчитаешь! Будем брать с «дыму» по шкурке куничьей.
Так и было решено.
Впрочем, в этом случае Рюрик действовал не совсем самостоятельно. Главную роль тут играл новгородский посадник Гостомысл, признанный всеми без исключения в северном славянском союзе мудрецом. Он–то главным образом и советовал Рюрику обложить приильменских славян данью. Мало того, что советовал, настаивал даже. Только последствия показали, к чему в этом случае стремился мудрый старец.
«Пусть на себе узнают, как тяжело ярмо иноплеменника, – думал славный посадник, – сдавят, стиснут их варяги, поймут тогда они, что не в них сила, а в одной крепкой власти, которая всеми бы делами правила, все в порядке держала, от врагов защищала и суд правый творила».
С этим именно расчетом он и уговаривал варяжского вождя обложить приильменцев данью.
– Пока все еще ничего, – предупредил, однако, Гостомысла Рюрик, – но я знаю своих удальцов, не стерпят они и будут двойную дань обирать, затяготят они роды славянские.