Так и случилось.
ДИССИДЕНТ
Джордж Вашингтон уже настолько поднаторел в сельском хозяйстве, что начал получать удовольствие от этой работы. Сократив табачные плантации в пользу пшеничных и кукурузных полей, он перепробовал в общей сложности 60 различных сортов злаков, сеял коноплю, лен. Понемногу Маунт-Вернон превращался в маленький самодостаточный мирок: хозяин прокладывал дороги между пятью фермами, развивал сопутствующие производства. Рабов, которым теперь не нужно было ухаживать за табаком, он обучал различным ремеслам, делая из них плотников, каменщиков, пивоваров, кузнецов, пекарей и т. д. Негр Исаак делал телеги, колеса, плуги, бороны, грабли, а Том Дэвис был мастером на все руки: и жнец, и косарь, и печник, и маляр. Для обучения рабов Вашингтон выписывал законтрактованных рабочих из Европы (по большей части бывших заключенных), которые служили у него по несколько лет (впрочем, многие сбегали еще до истечения срока). В результате квалифицированные невольники теперь даже отправлялись на заработки в соседние поместья, принося хозяину деньги.
Сбежавших работников тоже приходилось разыскивать, давая объявления в газеты. Вашингтон не мог понять, как это возможно — не выполнить своих обязательств по контракту. В конце концов, они получают деньги! И какой пример они подают рабам? Кстати, последние порой заставляли его прибегать к самой суровой мере — продавать их в Вест-Индию, чтобы они наконец-то поняли, столкнувшись с по-настоящему жестоким обращением, как были глупы, когда не ценили своего милостивого, хотя и требовательного хозяина. В июле 1766 года такой участи подвергся молодой раб Том, «смутьян и беглец». Вашингтон отдал его капитану Джозефу Томпсону, отправлявшемуся на своей шхуне «Свифт» на Сент-Китс, посоветовав держать в наручниках, пока корабль не выйдет в море, а перед продажей помыть и привести в порядок, чтобы повысить цену. За Тома предполагалось выручить бурдюк патоки и бурдюк рома, бочку лаймов и горшок «индийских фиников» — тамариндов.
Между тем бойкот европейских товаров в Америке вынудил британский парламент отменить «закон о гербовом сборе», но при этом весной 1766 года был принят «закон об американских колониях» (Деклараторный закон), позволявший метрополии «сохранить лицо»: он подтверждал право парламента облагать колонии налогом и принимать законы, действующие в равной мере в метрополии и колониях. Пока менее проницательные колонисты праздновали победу, другие были возмущены намеком на то, что за отмененным законом последуют другие. К тому же «закон об американских колониях» почти слово в слово был списан с Ирландского деклараторного закона, поставившего Ирландию в подневольную зависимость от Великобритании: судя по всему, та же участь была уготована и тринадцати американским колониям.
Весенняя сессия 1767 года в виргинской палате горожан протекала вяло и сонно. Вашингтон томился: ему хотелось домой, где полевые работы были в самом разгаре. Он строчил письма с ценными указаниями управляющему и надсмотрщикам, перечитывал скупые строчки, нацарапанные неумелой рукой Марты: «Мой дорогой: я очень рада узнать из твоего письма что ты удачно добрался мы все живем хорошо но всё еще дождь и сыро жаль что ты не сможеш быть дома пораньше и моя сестра нескоро приедет, может май будет полутше апреля мы писали к тибе с последней почтой но поскольку мне нечего больше сказать на сем кончаю твоя любящая Марта Вашингтон».
Но Лондон готовил новый сюрприз: министр финансов Чарлз Тауншенд провел через парламент серию законов, получивших его имя, применив новый подход к налогообложению колонистов. Они взбунтовались против гербового сбора — прямого налога, но им будет нечего возразить против косвенных — пошлин на импортные товары: бумагу, краску, свинец, стекло, чай, — которые не производятся в Северной Америке и покупать которые можно только у британских поставщиков.