- Народ псковский, вразумейте, о чём я сказывать почну. Государь и великий князь Московский Василий Иванович посадников наших задержал, а меня с дьяком послал передать, гнев он на Псков держит.
Заволновался люд, зашумел. Раздались голоса:
- Великий князь Московский, но не псковский! Отчего же наших послов за караулом закрыл?
- Дьяк Далматов сызнова к нам приехал поучать нас?
- Не хотим Москвы над собой!
- Чего желает великий князь? - раздался голос старосты кожевников.
На край помоста придвинулся дьяк Далматов, развернул свиток.
- Люди псковские! Государь и великий князь Василий Иванович отписывает вам, что ежели отчина его, Псков-город…
- Псков не отчина князей московских! - снова визгливо ввернул боярин Шершеня - Псков город вольный!
Далматов поднял строгие глаза, дождался тишины и снова внятно повторил:
- Ежели отчина его Псков-город хочет в мире жить, так должны псковичи исполнить две государевы воли.
- Не томи, дьяк, сказывай, чего государю надобно? - выкрикнул высокий гончарник.
- Первая воля, - твёрдо и громко выговорил Далматов, - чтоб не было у вас веча и вечевой колокол, - дьяк вскинул руку к звоннице, - сняли. Другая воля - быть у вас двум наместникам…
- Много мнит о себе великий князь! - раздалось сразу несколько голосов. - Аль не ведомо Василию, что Псков не склонял головы ни перед немцем, ни перед иным недругом..
- Не бывать тому, чтобы Псков вольностей лишился! О том и передай, дьяк, великому князю. Аль вороги мы ему, цо он с нами тако разговаривает?
Дьяк Далматов кинул резко в толпу.
- Не стращаю я вас, псковичи, но скажу слова государевы: ежели добром не исполните воли государя, то у него силы наготове много, и кровопролитие взыщется с ослушников! Аль запамятовали, как, возгордившись, новгородцы подняли меч на Москву?
Стих люд. Но вот к помосту пробился старик кузнец, поднял руку.
- Круто, ох как круто рець ведёшь, дьяк Но да не от тебя слова эти, а от государя Московского. Како же отвецать нам тобе? От древности, от прародителей наших вецевой колокол во Пскове. Подобно сердцу он у нас. Но вот настала пора проститься нам с ним. Я плацу, - кузнец смахнул рукавом слезу, - но нет стыда в том. Отдадим мы государю, великому князю Московскому своего вецника…
- А ты за весь Псков не ответствуй! - прервал кузнеца боярин Шершеня.
Кузнец ответил раздражённо:
- Я от народа сказываю, а не от вас, боляр. - И повернулся к Далматову. - О том, дьяк, и передай государю. Не станем крови проливать и согласны исполнить его волю.
- Не хотим!
- Согласны! Пусть будет, как кузнец сказывает! - перекрыла боярские выкрики толпа. - Скинем вечевой колокол, примем государевых наместников!
- Коли бояре мыслят за вечевой колокол держаться, пущай сами и бьются с московскими полками. Мы же не пойдём противу Москвы.
- Жалко вечника, ажник душа рвётся, да где силы наберёшься на московские полки?
- Едут! Едут! Недалече уже! - свесился с колокольни лохматый отрок, замахал шапкой.
Вспугнув птиц, враз торжественно зазвонили колокола, распахнулись городские ворота и с хоругвями, в облачении вышли из Пскова архиерей с духовенством, бояре и ремесленный люд.
Псковичи встречали великого князя.
Государь ехал верхоконно, под стягом. Белый конь, крытый золотистой попоной, пританцовывал, вскидывал головой.
Следом за великим князем длинной лентой вытянулись полки служилых дворян и пищальников. Били барабаны, играли трубы.
Приставив ладонь козырьком ко лбу, Василий сказал с усмешкой:
- Эка, с попами вылезли. Плещеев подхватил с полуслова:
- Аки пёс побитый хвостом виляет, так и боярство псковское.
- Ха! - Василий махнул рукой. - И без бития, только и того, пригрозили. Нынче боярство хоть и строптивое, да не то, что ране. Как господин Великий Новгород сломился, так и боярство присмирело. Вишь, - кивнул Василий на остановившихся у дороги псковичей, - смирненькие каки. - И хихикнул. - Поди, не мыслит боярство псковское, чего я с ними сотворю.
Плещеев осклабился.
- Взвоют, государь…
- Да уж не возвеселятся. Ты, Михайло, вели полковым воеводам дворян определять на постой по боярским вотчинам. Да чтоб дворяне служилые не бражничали да в боярских трапезных не рассиживались и наизготове были, ибо надобность в них может случиться.
- Смекаю государь.
- Коли догадываешься, о чём речь, то до поры молчи, а то ненароком вспугнёшь бояр, они на смуту подбивать люд зачнут, тогда крови не миновать.