И я Правду найду —
Пусть реальность страшней, чем обман.
Одного я боюсь,
Что дорога вдруг станет стеною,
И что я обернусь,
А за мною – всё тот же туман.
19 июня 1994
Сам не свой
Я какой-то сам не свой —
Я меняться стал.
Самому себе порой
По лицу б я дал.
Неприветлив я хожу
Словно сто гиен.
Зубы сжав, слова цежу
Нехорошие.
Я не радуюсь давно —
Злобен стал и груб.
Нет улыбки, лишь одно
Искривленье губ.
Для того причины нет,
Все добры со мной:
Друг, приятель и сосед…
Ну, а я вот – злой.
Словно грязная рука,
Торопясь извне,
Как в карман исподтишка
В душу лезет мне.
Показалось как-то раз,
Что рука – моя,
И себя за часом час
Обираю я.
Всё скуднее мой багаж —
Больше всё улов.
Затупился карандаш
Мой от этих слов.
В это верится едва.
Может ли так быть?
Как теперь найти слова,
Чтоб всё объяснить?
Оглянулся я кругом:
Рядышком идёт
Кто-то, но – с моим лицом;
Что украл несёт.
«Эй, куда? – кричу ему. —
Отдавай назад!»
Он глядит, таща суму,
Прямо мне в глаза.
«А зачем тебе добро? —
Отвечает он. —
Всем вокруг ты платишь злом.
Что ж ты огорчён?
Гнев уйми же глупый свой,
Мне отдай добро.
Хочешь денег за него?
Тридцать, серебром».
Злобный видел я оскал
У того хмыря,
Но добро своё забрал,
Слов не тратя зря.
Только хмырь не отстаёт,
Сзади семенит.
Ухмыляется и ждёт,
Де́ньгами звенит.
И теперь к себе я строг,
И к своим словам;
Даром всё своё Добро
Людям я отдам.
15-17 октября 1994
Ода еде
В эпоху Расцвета, и в Каменный век —
От древних до наших времён —
Бродил невесёлым любой человек,
Когда бывал голоден он.
Работа не клеится будто назло,
В мозгу негде мысли блеснуть.
Поел и глядишь – дело сразу пошло́,
Хоть, всё-таки, клонит ко сну.
Вздремнёшь и сквозь сон понимаешь – нашёл!
Мол, эврика! Что-то открыл.
Проснулся, и вот – колесо изобрёл,
И что-то из глины слепил;
Поэму загнул, выбиваясь из сил,
Мудрёно раскрасил горшок,
Остатками мамонта перекусил,
И снова в работу ушёл.
А тот, кто не ел почему-то с утра,
До ночи ругался с женой,
Чужое бельё непросохшее крал,
И шёл на соседа войной.
Должно́, Бонапарт, занимая свой трон,
С желудком бывал не в ладах.
И часто изжогою мучился он,
И всё вымещал на врагах.
Давясь, принимал поутру рыбий жир,
Прислугу ругал и затем,
Нахмурившись, шёл завоёвывать мир.
А зубы не чистил совсем.
Давайте посмотрим скорее вокруг,
Накормим голодного. Тот
В момент переделает пушку на плуг,
А может быть, даже уснёт.
Голодным и злым быть, конечно, нельзя,
Себе и другим на беду.
Приятного вам аппетита, друзья.
Обед! Я, пожалуй, пойду…
ноябрь 1994
Сказка о Бумажном рыцаре
Не средь безлюдных диких троп,
Не в веке грубых сил —
В панельном замке у метро
Бумажный рыцарь жил.
Он долго тщательно кроил,
И шил внахлёст и встык
Доспехи странные свои
Из разных умных книг.
Он неуклюж был и смешон,
Терпел от всех тычки,
И под забралом прятал он
Обычные очки;
Картонный щит носил с собой,
А вот меча не брал:
Кого-нибудь, коль грянет бой,
Он защитить мечтал.
И дама сердца у него
Была при этом всём,
Но, жаль, не знала ничего
О рыцаре своём.
Он по законам книжным жил
И потому порой
Помятым сильно панцирь был,
И щит бывал с дырой.
Но он, чудак, не унывал
И щит латал, как мог,
И зонт с собою в дождь он брал,
Чтоб шлем вдруг не размок.
Он перечитывал порой
Доспехи из страниц,
Чтоб вновь увидеть как герой
Дерётся у бойниц,
Чтоб снова сердцем ощутить,
Что правда – лишь одна,
И невозможно отступить,
Коль за спиной она.
О даме сердца он мечтал
И так, не зная сна,
Покой любимой охранял
Ночами у окна.
И снился шёпот ей сквозь сон
Листаемых страниц;
И ей во сне являлся он
В толпе плывущих лиц.
А как-то раз, когда луна
Висела над Москвой,
Она брела домой одна
По улице пустой.
Что было нужно тем двоим,
Что вышли поперёк,
Она не знала и самим
Им было невдомёк.
Закончу очень скоро я