Периодически, мы переписывались с ней, и по сей день, я спрашивала у неё советы, как сын бы спрашивал советы у своей мамы. Когда я впервые полюбил, то первой написал именно ей. Я жаловался на то, что девица отвергла меня, а она написала о том, что первая любовь, часто не взаимна, кто-то из людей считает своей первой любовью вторую, а кому-то выпадает счастье взаимность и в первый, и во второй раз любви. Она сказала, что это быстро забудется и звала к себе в гости. Но я не смог приехать, а ко мне не могла она. Из-за этого мы виделись редко. Наверное, она всё ещё представляет меня маленьким Костей...
Дул прохладный ветерок, небо закрывали редкие взбитые облака, солнечные лучи красиво блестели на стёклах, они находили отражение в наших глазах, заставляя хотя бы на минуту, с недовольством, но улыбнуться.
Мы приехали первыми, и к нам навстречу уже вышли Роман Владимирович с Натальей Семёновной. Они всегда отличались гостеприимностью, и мы с радостью принимали её, и пользовались столько, сколько позволяла совесть. Рядом с Романом Владимировичем отец становился моложе, и они сейчас выглядели вдвоём так, будто не было тринадцати лет, и будто я снова стоял мальчишкой и смотрел на статных взрослых.
Наталья Семёновна почти не изменилась. Возле прекрасных зелёных живых глаз образовались едва заметные морщинки. Я всегда завидовал Любови. Я тоже хотел иметь такую прекрасную маму с нежными руками и красивым грудным голосом, и я знал, что моя мама не менее прекрасна, чем Наталья Семёновна, но свою я видел лишь во снах.
- Как же я рад тебя видеть Василий! Не поверишь, как же сильно я скучал по тебе дружище. - Два толстяка крепко обнялись, а нам с хозяйкой дома оставалось лишь улыбнуться, но улыбались мы каждый разному. Я улыбался радостной встречи двух друзей, а она - ушедшей молодости.
Дом у Древновых был небольшой. Они были далеко небогатыми, но это не мешало дружбе, а даже наоборот было легче. Отец знал, что Роман Владимирович не гнался за богатством, и дружил, потому что было интересно. Они прошли и огонь, и воду, по очереди оказывались в таких ситуациях, когда судьба проверяла на верность, и никто друг друга не подвёл. Мечтал бы я иметь такого друга...
- А где твоя дочурка? - спросил отец.
- Любочка в доме. Я уверен,что эта лисица смотрит на Костю в окно, но очень смущается выйти.
- А что нас смущаться? Мы все свои.
- Свои, то свои, только вот Любочка девочка скромная, а у тебя-то вон какой красавец вырос. Много, наверное, сердец сломал в Москве...
- Я был занят учёбой, до светских мероприятий мне не было дела. А в окружении были в основном парни.- Резко, но честно ответил я.
- Да, Костя, по тебе заметно, что ты развивался. Тело крепкое, рост высокий, кожа смуглая. Будто ты на поле наравне с крестьянами трудился.
- И это приходилось делать. Ещё верховая езда, фехтование, стрельба из оружия. А так же языки, грамота, математика - ответил за меня отец. - Мама там им хорошо занялась. Костя вырос резко, и после двухгодовой разлуки, когда в мой кабинет вошёл юноша в белой рубахе, с прекрасными вьющимися чёрными волосами, я не сразу понял, что это тот самый мальчик с доверчивыми синими глазами. Он вылитый отец от макушки, до пят. Даже голосом похож. Порой я вздрагиваю, когда он неожиданно заговорит.
Я заметил, как шторы на окнах едва заметно пошевелились.
- Костенька, ты проходи, познакомишься с Любочкой, а мы пока побеседуем. Подождём остальных гостей. - Попросила Наталья Семёновна, и я вошёл в дом.
Она стояла спиной ко мне, положив кисть на чёрную крышку пианино. Как кукла. Хрупкая и маленькая. Её благородные каштаново-рыжие волосы, убранные наверх, красиво переливались под солнечными лучами. Любовь Романовна изменилась. Превратилась в девушку. Уверен, что она покорит многих мужчин своей красотой. А я по-прежнему не увидел нас вместе. Возможно, всему есть время, но я как-то услышал, что свою судьбу ты видишь сразу.
- Здравствуйте, Константин Вячеславович. - Она повернулась ко мне и посмотрела в глаза своими чистыми голубыми, как иней очами. Я даже вздохнул. Она была чудо, как хороша, но я бы просто любовался ей, не доверив сердца.
И правда, она больше не была так дурна, как в детстве.
- Рад приветствовать! - я коснулся губами её белоснежной ручки. - Вы так выросли с последней нашей встречи.
- А Вы всё представляли меня маленькой девочкой? - ручейком разлился тонкий голосок.
- Признаюсь, да.
В её глазах засветилась улыбка, но маленький рот даже не дрогнул. Она была из тех, у кого никогда не прочтёшь эмоции. Такие люди приживаются в высшем обществе. Они не умеют краснеть, даже нагло солгав.