Лёжа на тюфяке, набитом соломой и чем придётся, Василий всё поглаживал рукавицей свою пищаль.
Невмочь было терпеть эти волчьи тени, эту неизвестность. Что там впереди, где идёт бой? Отчего же на них-то не нападают? Ударить в тыл всего заманчивее.
В соседних санях дядька Харитон, как Василий свою пищаль, охорашивал пушку. Она была невелика: в сажень длиною.
Василько спал. Спал! Тут вот-вот всё грянет, разлетится вдребезги, а он — спал.
«Какой спокойный человек!» — удивлялся Василий, а сам вглядывался во тьму и ничего не мог разглядеть.
Он, видно, и сам задремал.
Вдруг раздался хриплый окрик запорожца Гмыри.
— Бачите, хлопци?
Василий увидел, как напряглись, затаились вокруг казаки и стрельцы. Сон будто рукой сняло.
— Голову береги! — крикнул Гмыря.
Василий послушно спрятался за тюфяк и тотчас услышал свист, — татары пустили стрелы.
Стрелы летели вдвое дальше, чем пули, и казаки ответили не сразу.
Нет предела человеческой храбрости! Казаки и стрельцы стреляли в упор, но враги не отступали. Самые отчаянные прыгали с коней в сани, стреляя из пистолетов, пытаясь достать защищавшихся саблей или пикой.
Все казаки и стрельцы уже бились врукопашную, а врагов всё прибывало. Было их так густо, словно пчелиный рой напал.
Один дядька Харитон, угнув голову, чтоб не задело дурной пулей, заряжал свою пушку.
И вот она грохнула наконец, обрызгав огнём жалящий насмерть рой. Унесло чёрных пчёл от саней. Тут и свежие силы подоспели.
Шатаясь от усталости, ушли в глубь табора оставшиеся в живых казаки и стрельцы.
— Живы? — спросил Василько, окидывая взглядом Василия, дядьку Харитона и запорожца Гмырю.
Ответить ему и то силы не было.
Светало.
Небо над степью было серое, и серо было на душе.
— Поспать бы! — сказал Василько.
А Василий уже спал. Шёл, прислоня голову к лошади, и спал.
ПОДАРИЛ КАЗАК ЖИЗНЬ
— Наш черёд, Вася! — дядька Харитон тронул Василия за плечо, и тот сразу проснулся.
Солнце над землёй стояло багровое. Словно его держали дюжие молодцы, а оно всё-таки вырвалось и очень теперь сердитое.
Василий так крепко вздремнул, что и пальбы не слышал. А пробудился, и в ушах зазвенело.
Сердобольно поглядел на лошадь. Она, словно воз сена везла, шагала ровно, мотая от тяжести головой. А снег под её ногами был рыжий от крови.
— Мы-то ладно! — сказал Василий дядьке Харитону. — Лошадей жалко. Они-то чего страдают?
— Васыль! Скорей! — крикнул Василько, и они поспешили на своё место в бою.
Сани и тюфяки почернели от крови. Саней уже было не восемь в ряд. Словно щука зубастой пастью хапнула и вырвала добрый кус.
В первом ряду саней осталось только пять, во втором трое, в третьем мотались из стороны в сторону — последние…
Василий заряжал пищаль, когда откуда-то сбоку, словно железный ветер, налетела на них «крылатая» конница. Увидал перед собой коня и копьё! Как увернулся — сам не понял. И тупым концом копья сразил «крылатого».
Уж больно легко далась Василию эта победа. Не видел, как сбоку наехал ещё один «крылатый» и чеканом ударил в спину. Не спасла бы Василия древняя кольчуга. Спасло казацкое товарищество: сам пропадай, а товарища спаси. Подставил свою грудь под удар старый запорожец Гмыря. Увидал то Василий, да поздно.
Всё, что смог сделать, — насквозь прошил шляхетским же копьём «крылатого» шляхтича.
В ноги бы поклониться старому казаку, очи бы ему закрыть, — но где там! Слезу пролить — недосуг! Враг наскакивал, стрелял, колол, рубил, и Василий в ответ стрелял, колол, рубил. И не было этому конца.
Услышал вдруг голос Василька:
— Мы кровью умываемся, теперь их черёд!
Потесня Василия, появились казаки. Они принесли с собой странное орудие. Семь стволов в ряд, а рядов тоже семь.
Казак запалил фитиль, и орудие огласило степь неумолкаемой пальбою.
ТАБОР ПРОТИВ «КРЫЛАТЫХ»
Стрелец Харитон с Василием и Васильком уступили место отдохнувшим бойцам. Тут Василий и заплакал:
— Из-за меня Гмырю убили!
Василько обнял стрельца, прижался головой к голове.
Но и погоревать не пришлось. Тяжёлая конница «крылатых» ударом с двух сторон разорвала табор.
— Спасайся! — кричал кто-то в панике.
Харитон раздвинул руки, останавливая заметавшихся.
— Голову не теряй! Ду-мааай!
— В пролом! С оглоблями! — закричал Василий и, выломав из саней оглоблю, побежал навстречу «крылатым».