— Дедушка, идемте в избу, — позвала баба.
— Ой, не могу, девка… Мальчонку бы вот ты покормила хоть чем. Со вчерашнего дня не окрупенялся.
Проворная баба приподняла деда. Завела его руку к себе за шею, цыкнула на Леньку:
— Помогай!
…Тетя Груша согнала с печи мелюзгу, разместила там деда. Вынула из сундука пахнущую нафталином одежду. Сказала только:
— От хозяина память осталась.
Одарила ребятню и Леньку репными парёнками. Долго уговаривала и деда поесть, но тот отказался. Лежал на печке, дышал громко и хрипло.
Тетя Груша подробно расспросила Леньку, кто они и откуда. Посоветовала:
— В нашей деревне за такое смешное мыло ничего не добудете — самим жрать нечего. А вот верстах в трех, в Казанке, может, и обменяешь. А если есть чего доброго — неси к Карнауховым. У них и мука, и картошка, и что хошь. У самого-то Зотея нога вывернута, не воюет. И Гошка ихний в Германии-стране большим начальником сделался. Нюська-почтальонша все им посылки таскает.
— Иди, иди, Лявонтий, — хрипел с печи дед. — Иди, подожду я тебя.
…До Казанки, взбодренный репой, Ленька дошагал быстро. Сейчас обменяет он мыло, обменяет шаль, и возвратятся они с дедом домой. А по дороге, может, и суслячье зерно раздобудут. То-то мамка с Сашкой досыта поедят. Настряпает мама шанег с творогом, как до войны (творог Ленька решил непременно выменять), наедятся они все до отвала и отвезут папке в больницу. До тех пор возить будут, пока он не выздоровеет.
Ленька вошел во двор крайнего дома. Древняя старуха сметала сор с крыльца.
— Бабушка, мыла надо?
— Ась? — испугалась старушка.
— Мыла, говорю, надо?
— Надо, как не надо, — забурчала старуха. — Своровал где или так украл?
Ленька не ответил, хмуро глядел на старуху. Та попросила:
— Покажь.
Ленька достал пузырек.
Старуха недоуменно вертела его в руках:
— Како это мыло? Молодой такой, а уже обманщик. Из цыганов, чать, сам-то. Иди, иди отсель с богом.
В следующий дом Ленька вошел не так смело. Остановился у порога.
У окна худая баба искалась ножом в голове у молодайки. Обе увлеклись делом и не замечали оробевшего Леньку.
Наконец Ленька несмело кашлянул.
— Ой, — вскрикнула молодайка.
А худая баба спросила:
— Кто такой?
— Мыла вот принес, — начал Ленька. И вдруг вдохновенно заврал: — Специальное жидкое мыло от вшей. Оно их, проклятых, с одного раза убивает. Инженера изобрели, теперь у нас в городе по талонам это мыло дают.
Мыло расхватали за полчаса. Особенно торопились молодые девки. Теперь у Леньки было шесть вареных яиц, стограммовая кучка творога, две прошлогодние свеклы и одна редька.
Оставалось главное — шаль!
Ленька решительно направился к дому Карнауховых, самому большому в Казанке.
Из хлева вышел мужик с вывернутой ногой. Спросил сердито:
— Че надо?
— Муки.
— Че, че?
Ленька достал шаль.
— Ну-кось, ну-кось… — Глаза мужика вцепились в пух. — Ишь ты… Пройдем-ко, паренек, в избу.
В просторной горнице на почетном месте стоял отливающий перламутром аккордеон. Большая деревянная кровать придавлена множеством подушек. Стол укрывала тяжелая шелковая скатерть с длинными пушистыми кистями.
Из красного угла хмуро смотрел портрет сердитого военного человека. Портрет почему-то был вставлен в раму из-под иконы.
У печи стояла молодая женщина и крошила в ведро картошку. Готовила пойло корове.
Колченогий подал шаль.
Женщина вытерла руки о подол. Развернула шаль — осмотрела, потом снова скомкала — взвесила на ладони, сложила губы трубочкой — подула: шаль ей явно понравилась. Но она напустила на себя равнодушный вид:
— Так себе шалешка. Что тебе за нее дать, паренек?
— Муку, — отчеканил Ленька.
— Гм, «муку», — передразнил колченогий мужик.
— Сколько? — спросила хозяйка (она так и не выпустила шаль из рук).
— Много, — загадочно ответил Ленька. — Чтоб долго есть можно было.
Мужик захохотал. Поглядел на Леньку, как на игрушечного, и полез в голбец. Он выбрался оттуда со стаканом в руках. В стакане желтело что-то пахучее и непонятное. Мужик ковырнул волосатым пальцем, мазнул Леньку по губам.
Сладкое, пьянящее шибануло в нос, отдалось по всему телу — мед! Слюна переполнила рот. Ленька сглотнул ее, а она снова появилась.
Мужик не спеша облизал палец:
— Хорош медок? То-то. На! — он протянул стакан.
Ленька мотнул головой, выронил слюну изо рта: