Исашка крался по его следам. Даже не следы это были, а еле заметная тропинка. Она вывела Исашку на небольшую поляну.
Он замер, прислушался. С трудом различил человеческие голоса.
Один хриплый, знакомый по недавнему вечеру у костра бурчал:
— Последний раз сегодня. Пока эти пионерчики не уйдут, здесь стараться нельзя.
— Ждет Викентий золотишко. Он же, ты знаешь…
— Вот сколь есть, снесешь ему завтра и скажи, чтоб до сентября не ждал.
Исашка Кудрин не совсем понимал, о чем идет речь, но чувствовал, что натакался на какую-то тайну, — и сам этот не совсем ясный разговор, и голоса откуда-то из-под земли — все было тайной.
В общем, побежал Исашка Кудрин к себе в лагерь и рассказал все Васе Ершову.
И Худышкин, и Васька Слон, и Аркаша, и Алька, и Вадик, и Маринка внимательно слушали Исака Гавриловича Кудрина.
— Значит, наша Васина Поляна — это в честь Васи Ершова! — догадалась Маринка.
— Мы не в десять лет раз, мы ежегодно будем обихаживать могилу героя, — сказал Аркаша.
— А Подземное царство? — спросил Алька. — Это что?
Тут раздались голоса, и на поляну вышли лесник Прокопий Лисицын вместе со своим начальником и милиционером. Начальник был хоть и пузатый, но проворный. Он сгибался к земле, подвизгивал:
— Вот же, понимаешь, совершенно четкие лошадиные следы.
— Все! Пропала Рыжуха, — наливаясь злобой, сказал Васька Слон.
— Спокойно, — сказал Худышкин и пошел навстречу работникам леса и работнику милиции.
А толстячок уже глаз косил в песок, в то место, где Рыжуха недавно стояла.
— Может быть, вам чем-нибудь помочь, товарищи? — спросил Худышкин.
— Лошадь, понимаешь, украли, — заговорил главный лесничий. — А лошадь на подотчете.
— И вы тоже ищете пропавшую лошадь? — спросил Худышкин милиционера.
Тот ничего ответить не успел, а Худышкин ухватил блюстителя порядка за рукав, потянул к Волшебной яме. Тянул, приговаривал:
— Сейчас я вам что-то покажу, очень интересное, товарищ милиционер.
Худышкин утянул милиционера в яму, показал на дыру:
— Смотрите сюда. Смотрите, смотрите, не бойтесь.
Милиционер глянул.
Там, в глубине земли, поколыхивалась трава, цвели ромашки, приветливо покачивали своими ветвями-лапами кедры. Там, в глубине земли, преспокойно паслась исчезнувшая лошадь Рыжуха.
Наконец милиционер оторвался от дыры. Выдохнул восторженно:
— Здорово!
А в яму уже скатился толстячок. Мельком глянул вниз, бормотнул:
— Романтики, понимаешь…
Выцарапался наружу, обежал яму, нашел невдалеке еще одно подземное отверстие, в котором отражалась вода, бросил туда сучок.
Милиционер увидел, как сук попал в волшебное видение. Оно исчезло, только подземная вода исходила мелкими волнами.
— Вон же она, лошадь, понимаешь! — сердился наверху главный лесничий.
Милиционер хмурился.
Худышкин проникновенно говорил:
— Они же ее спасти хотят, ребятишки. Для них же она… Она же им… Как родина. У каждого ребятенка должно быть родимое место — речка, поляна, улица, двор… Своя привязка, своя забота! Если будет маленькая родина, то будет и большая. Товарищ милиционер! Они ее вылечат. Не отдавайте лошадь на бойню!
— Кажинный год сено заготовлять помогают, — вставил лесник Прокопий Александрович.
— Замолчи ты, прекрати это, понимаешь, Лисицын! — закричал главный. — Кобыла на балансе, понимаешь, тебе давно мотоцикл выдали, а ты ухватился, понимаешь, за эту допотопную кобылу…
— Девять лет ей только, — робко огрызнулся Лисицын. — Хоть в санях, хоть в телеге, хоть верхом.
— Товарищ, — попытался утихомирить, лесного начальника Худышкин.
Но тот и на него ощетинился:
— А вы демагог. «Родина»! Лошадь и Родина, понимаешь! Кто вы такой? Что вы тут делаете?
— Я колхозный механизатор, — спокойно ответил Худышкин, — помогал вот вместе с ребятами могилу благоустроить первому местному пионеру Василию Ершову. Лошадь вот помогал от вас прятать.
Ребята и Кудрин стояли невдалеке, не вмешивались в разговор. Просто стояли и слушали.
— Он что, здесь погиб? — спросил милиционер.
— Да, его убили местные богатеи. И в честь него — Васина Поляна.
— Вон оно что! — удивился милиционер. — Честное слово — не знал.
— Товарищ лейтенант! Вас зачем с нами послали? На балансе ведь, понимаешь…