— Слыхала, но… Что-то вы путаете. Странно все это. На вид вы серьезный человек.
Она отложила свою проклятую морковь и выскользнула из купе. Забыла даже двери притворить. На мужиков-куряк насела:
— Товарищи! Со мной какой-то странный человек едет. Говорит, атмосферное давление отменили. Теперь гекто-паскали…
Один из мужиков отрезал:
— Раз отменили, значит, отменили. Он знать должон. Он даже про древних попов знает.
Я забрался на свою полку и уснул.
КОРОВИКИ
Редкий год на Таватуе без стихийных, так сказать, происшествий обходится.
Один раз в конце мая снегу навалило — люди из дома выбраться не могли — отгребали друг друга.
В другой раз такая буря-ураган налетела, что ветром крыши срывало и в лесу деревьев несчетно навалило.
Как-то вода из озера ушла. То ли откачали ее, то ли еще что, только поперло наверх таватуйское дно.
А через пять лет, наоборот, от воды спасу не стало — многие нижние огороды подмыло, и старые могилы, где первооткрыватели Таватуя схоронены, тоже вода раскурочила.
…А в тот год опять оказия: вокруг Таватуя от белых грибов проходу не было. Поначалу-то и ведрами-корзинами, и мешками-рюкзаками их таскали. Все запаслись, кому не лень.
Ясное дело, про этот грибной рай и в городе скоро узнали. «По просьбе трудящихся» в Таватуй даже дополнительные автобусы снаряжать начали.
Быстро поубавилось грибков, а потом и вовсе они редкостью сделались, не верилось даже, что совсем недавно здесь грибное царство процветало.
Грибов не стало, а машины к деревне все прут и прут. И спецавтобусы, и частники, всякие-разные. И все по грибы.
В то лето с деревенской дорогой беда случилась — выбили ее «МАЗы» да «КамАЗы» — на строящийся животноводческий комплекс стройматериалы буровили, вот и разбили дорогу. Рейсовые автобусы только до края деревни ходили, до «Космоса», — это магазин крайний здесь так прозвали.
И вот однажды доковылял я до этого магазина и стал поджидать автобус.
Вскоре группа женщин-грибников появилась, человек в двадцать. Ведра и корзинки у них были почти пустые, и бабы почему-то сердились и ворчали на сарафанистую добродушного вида толстуху:
— Ну, Николаевна, мы тебе такой культпоход не простим.
— «Белых грибов навалом», «белых грибов навалом», — дразнилась джинсовая молодайка. — Меня Вовчик с грибами ждет, родню пригласил…
Толстая Николаевна пучила глаза, оправдывалась:
— Леня-зять цельный рюкзак отсюда припер.
Женщины были явно из одного рабочего коллектива. И, как я понял из разговоров, работали на какой-то фабрике по производству игрушек.
Одна из женщин заступилась за Николаевну:
— А чего вы, бабоньки, хотите! Сами видели — весь лес машинами да мотоциклами изъезжен. Может, и были грибы, да разве против колес они устоят?
А ведь и правда, подумалось, беда с этими владельцами машин. Ну нет чтобы на обочине ее, окаянную, оставить — в лес рулят. А там забуксует машина, тягача-подмогу зовут. Изроют всё вокруг, испохабят. А потом к озеру же едут отмывать свое сокровище.
Моют свои машины городские у старой пристани. Оттуда водовозки с комплекса воду возят, проторили дорогу, вот и повадились частники машины свои там полоскать.
А местное население почти поголовно озерной водой пользуется.
Я сам видел-слышал, как Иван Федорович Зиновьев стыдил городского машиновладельца:
— Я на этой воде и уху, и кашу варю, а ты… Не машину ты, пакостник, моешь, людей травишь.
Объявления у старой пристани вывешивали: «Кто машину здесь мыть будет — морду набьем». Такие «грозные» бумажки долго не держались — то ли срывали их, то ли ветром уносило. Дольше всех охраняла озеро бумага со словами «Воду портить — грешно!».
Ну, ладно, дорасскажу про тот случай, «грибной». С толстой Николаевной изменения случились. Засуетилась она вдруг, забеспокоилась, с товарками-подругами шептаться начала.
Одна сказала ей:
— Да сбегай вон за горушку, и все дела.
— Далеко ведь, а автобус вот-вот… — егозилась Николаевна.
— Вечно ты, Николаевна, без приключений не обходишься, давай дуй за горушку, а мы автобус задержим.
Только Николаевна скрылась в сосняке, а он уже здесь, автобус.
Открылись двери, и немногочисленные прибывшие пассажиры заторопились вниз вдоль деревни.
Кондукторша пошла проведать магазин, шофер стал обходить автобус, пинать по колесам ботинком.
Женщины волновались за Николаевну, а я-то знал, что до отхода автобуса время еще есть, потому что Сережка Клюкин и Женька Яковлев только-только на горизонте появились. Эти Женька с Сережкой каждый день в Свердловск ездят, на консультации. В институт они готовятся, в лесотехнический.