И Кирочка на всякий случай подальше от Кови отодвинулась. К Фылеку. А то знает она, чем это потрескивание заканчивается, особенно когда лужи кругом. Эхе-то что? Эха — бревно!
— Что случилось? — Ему на ухо шепнула.
«Она нас на обратном пути встретила», — Фыль поправил повязку, как будто она ему на голову давила, — «Тоже к замку ехала. Решила, что я… Что я Диерлих, я попросил Шалого ненадолго… долго говорила о сострадательности Ложки к убогим», — отвернулся, чтобы на Кирочку не смотреть, — «Решила, что он меня на попечение взял, потому что я тоже немой. А еще решила, что Васка — слуга мой, я возразить хотел, но Васка не дал».
— О-го. — Выдохнула Кирочка, — Че, за меч уже хватался?
«Думал, рукоять расплющит», — вздохнул Фыль, — «Но не как обычно. Не потому, что его со слугой спутали. Там кто угодно бы спутал. Просто она о Ложке говорила как о… как обо мне. А обо мне, как о… я не знаю, как объяснить. Я никогда еще так не чувствовал, что мне не хватает глаза и голоса, понимаешь? Что я неполноценен, что я жалок… Даже когда камни кидал. Васка перебил, стал про зерно говорить, но…».
— Говорила я, дурная была идея с камнями. — Кирочка шмыгнула носом и обняла Фыля. — Не беспокойся из-за всяких там заносчивых теток. Вовсе ты не жалкий, я тебя обожаю, потому что ты сильный, вот. И я всегда могу за тебя спрятаться.
«Но сначала я спрятался за тебя».
— Это был коварный план, — улыбнулась Кирочка, — Всегда хотела необычного старшего брата, младшенький-то есть! Познакомлю когда-нибудь, обязательно-обязательно!
Фыль чуть оттаял. А Кирочке захотелось выцарапать рыжей глаза. Она за каких-то полчаса чуть не испоганила ей несколько недель упорной работы!
— Гарра Всеблагая, это что, ты нежить обнимаешь?!
Рыжая расцепила свои руки и сползла с Ложки. Да лучше бы так и висела! А то тут же выцепила взглядом Киру с Фылем и начала, как будто она тут опекунша. Если учесть, что никаких попыток обнять ее в ответ Ложка не предпринимал, так и стоял с каменным лицом и неприкаянно висящими вдоль тела руками, она еще долго продержалась, а опекуншей Ложкиному воспитаннику ей стать не грозило вообще никогда и ни за что. И Кирочке очень хотелось это озвучить.
Как назло, Васка ушел с лошадьми, а Ковь замерла столбом, пытаясь удержать свой гнев в узде.
Кирочка спряталась Фылю за спину и оттуда оскалилась. Подставлять Фыля она не хотела, так что смягчила свою речь как могла.
— А тебе какое дело, тетка? — Зашипела. — Пшла отсюда! Этот Фыль — мой и мой, я его обнимаю, я его утешаю, смекнула? Ты через него никуда не подлезешь, змеюка!
— Кира. — Неожиданно спокойно сказала Ковь, выйдя наконец из своего ступора. — Тихо. Не пугай нашу гостью. Простите, это моя русалка.
Встала напротив Рыжей, скрестила руки на груди.
Грудь у Кови была больше, но смотрелась меньше — если Рыжая ее вываливала, как на прилавок, как только не мерзла, то на Кови было несколько слоев одежды, к тому же она ее стеснялась и утягивала. И вообще. На фоне рыжей Ковь смотрелась воробьем, пришедшем подкормиться к королевскому лебедю. Не способствуют двое штанов изяществу ног, а плотная куртка скроет даже самые точеные плечи и хрупкие ключицы. Даже если бы у Кови все это было.
И Кирочка снова зашипела, уже без слов.
Ковь себя стеснялась, это Кирочка давно заметила. Собственной непритязательной внешности. Только Ковь из комнаты вышла, только перестала украдкой голову щупать, только все устаканилось, только Кира почувствовала, что вот оно, хрупкое равновесие, установилось…
Только пригрелась!
И эта приперлась и все порушила! Все-все-все! А Кирочка старалась! Упырь-то тупой, он не понял, как все Кирочке перекосячил, да и сдох уже, чего на него сердиться, а вот этой рыжей тетке Кира с радостью вцепилась бы в нос.
— Ваша русалка? Шелли, это нормально, что твои служанки содержат русалок? — Протянула капризно.
Ковь рассмеялась и Кирочка тоже не выдержала. Все-таки не свезло Ложке с именем. Очень.
— Попробовал бы он мне что-то приказать. — Вдруг резко посерьезнела Ковь. — Назовись хоть, горемышная.
И по запястью этак пальцами провела.
И волосы пуще прежнего у нее затрещали.
— Шайне. — В тон ей откликнулась рыжая.
— Ковь.
— Нет.
— Ну так и ты не до конца. — Хмыкнула Ковь.