- Один, два, три, четыре, - Василий оглянулся на считающего танки Ивана, кажется, так звали помощника пулемётчика. Молодой парень стоял, вытянувшись в полный рост, не сводя глаз от выползающей из леса колонны. Он воевал всего месяц и не мог скрыть подступившего перед боем волнения и страха. Василию это чувство было знакомо. Его испытывали все. Это не был панический страх, заставлявший труса бросать оружие и бежать в тыл без оглядки. Этот страх был недолгим, но успевал родить в душе холод и чувство одиночества. Мир вокруг съёживался в такой маленький объём, что казалось - есть только ты и твой враг. Причём враг не вообще, а конкретный. Вон тот солдат, вон тот танк, вон тот самолет. У каждого свой. Василий знал, что как только начнётся бой, этот страх уйдёт, уступив место холодной злости и расчёту. Бой превратится в опасную, но привычную работу.
Старший пулеметчик, пожилой сержант с иссеченным морщинами лицом и густыми пожелтевшими от курева усами, смотрел, не отрываясь, на колонну и торопливо докуривал папиросу, жадно затягиваясь и пряча огонёк в кулак.
- Не высовывайся, дура, - проворчал он, не оборачиваясь, засекут раньше времени и всё, хана.
Иван послушно присел, но победить любопытство не смог и снова выглянул из окопа.
Кроме десяти танков, в колонне было пять машин с пехотой и приземистый бронированный заправщик.
Из машин высыпала пехота и развернулась в цепь, танки выстроились в боевой порядок. Двигались медленно, стараясь не отрываться от пехоты, прощупывая пространство перед собой короткими пулемётными очередями. Один из танков развернул башню в сторону овражка, и Василий увидел, как дуб вздрогнул, словно от порыва ветра, и срезанные пулемётной очередью ветки, и листья с шумом посыпались на землю
-Вот паскуда, - ему вдруг стало больно за дерево. Странное дело, ничего подобного раньше он к этому дубу не испытывал, а тут словно в брата стреляли.
Не сбавляя хода, танки открыли пушечный огонь. Василий видел, как недалеко от окопов, где залегли его товарищи, вздыбилась земля и выросли чёрные султаны, замешанные на огне и земле. Поначалу разрывы ложились далеко от окопов, но постепенно, по мере продвижения танков, они приближались к ним всё ближе и ближе.
С окраины луга застучали пулемёты. Окопавшиеся там бойцы начали отсекать пехоту от танков. В пулеметный треск вплелись автоматные очереди и сухие винтовочные выстрелы. Чуть позже начали работать и расчёты противотанковых ружей. После того, как первый танк замер, словно натолкнувшись на невидимую стену, и задымил, остальные прибавили скорость, стремясь как можно быстрее пересечь луг и прорвать оборону. Экипаж подбитой машины спешно покинул танк, но далеко уйти не смог. Несколько пулемётных очередей - и с ними было покончено.
Редеющая под плотным огнём пехота отставала от танков всё больше и больше и вот наконец остановилась и залегла.
- Все. Получилось. Теперь не поднимутся.
Танки, как и предполагал Василий, обогнули овраг с двух сторон и, оставив позади залёгшую пехоту, устремились вперед к позициям полка. Пехотинцы всё ещё представляли опасность для засады, поэтому пулемётчики остались на своей позиции охранять тыл бронебойщиков, а Василий с Николаем сместились правее. Чагин взял в руку большой масляный патрон с красной маркировкой, смахнул с него прилипшие песчинки и вставил в патронник. Для первого выстрела выбрал крайний танк. Вздохнул глубоко, выдохнул, чтобы унять дрожь в руках, тщательно выцелил моторный отсек, самое уязвимое место танка, и плавно нажал на спусковой крючок. Звук выстрела ударил по ушам, в плечо привычно ощутимо двинула отдача. Над окопом взметнулось облако дыма и пыли.
Танк судорожно дёрнулся и замер. Через мгновение в небо поднялся столб чёрного дыма, а по броне побежали золотистые языки пламени. Экипаж не смог или не успел покинуть машину, начал рваться боезапас танка. Танк буквально разорвало на части.
- Есть, Вася, молоток, - Николай восторженно хлопнул его по плечу. - С почином тебя.
- Не мешай, - процедил сквозь зубы Василий. Он уже целился в следующую машину.
Выстрел - и танк, резко крутнувшись влево, встал, подставив окопам правый бок, превратившись в неподвижную и удобную мишень.
Вокруг позиции бронебойщиков поднялись фонтанчики пыли и раздался заставивший вжать голову в плечи свист пуль. Тут же застучал пулемёт прикрытия. Василий обернулся и увидел, что немецкая пехота всё-таки поднялась и короткими перебежками стала передвигаться в сторону ложбины.
- Заметили, сволочи. Иди, Коля, помоги ребятам. А я с другой стороны постреляю.
Николай со своим автоматом присоединился к пулемётчикам. В полковых окопах тоже заметили интерес немцев к овражку и усилили огонь, заставляя врага плотнее вжиматься в землю. Василий переместился на другой фланг и с трёх выстрелов поджёг ещё два танка.
Атака захлебнулась. Оставшиеся целыми танки развернулись и отступили, пехота, прикрываясь их бронёй, тоже скрылась в лесу. На обожжённом лугу остались догорать шесть почерневших машин. Шесть тёмных столбов дыма радовали глаз и давали надежду на передышку.
- Ну что, братцы, - Василий устало прислонился к дубу, - кажись, всё на сегодня, думаю, больше не сунутся.
- Да уж, задали фрицам жару! Наваляли как надо, да, Василий, - Николая как всегда немного трясло после боя и тянуло поговорить. - Ну скажи, Вася, ведь дали фрицам как положено? Сколько твоих? Я тут немного отвлёкся, не видел.