Нет, у Игорька с молодости и подбородок потверже смотрелся, и челюсть четче очерчена, да и шнобель (тогда еще не переломанный) всё же гляделся решительней. Если б гримеры того фильма видели Ивашова, пролетел бы ди Каприо мимо роли – или же и ему бы лицо чуть мужественнее сделали. Но в целом, всё так: стащите с того Ромео позорные киношные шмотки, оденьте в черный двубортный пиджак в стиле ретро и на полразмера больше (чтоб прятать ценные и незаконные вещи во внутренних карманах), линялые джинсы и цветастую майку под пиджак летом или легкий вязаный пуссер – зимой, и вы поймете, каким был Игорек Ивашов в конце былого столетия.
Игорек не стал долго размениваться на «как поживаешь», а атаковал вопросом:
- Как Васька живёт, не знаешь?
- Ёжкин хой, отчего я должен знать? – прифигел я.
- Да я подумал, когда нам родная партия энторнет разрешила, ты же ловил по соцсетям многих из тех, кто не умер, а просто отсеялся из нашей тусни в сторону мещанского семейного счастья, – многословно оправдался Игорёк, - Как полагаю, чтоб узнать было ли их счастье таким же всеобъемлющим , как у тебя!
Тут он меня поддел намеком на мои браки. Но я не разозлился:
- А шо, у Васьки воз теперь семейного счастья? – меня бы такое обстоятельство удивило.
Особенно, учитывая, что прошлый Васькин «вигвам семейного счастья» был разнесён на жердочки карательной операцией по жесткому нагибаторству к добру не без участия именно Игорька. Я входил в состав миротворцев: помог им с Васькой цивилизованным вандализмом, в меру своего тогдашнего понимания ситуации.
Кстати, странно: готы разносили Рим на кусочки минимум пару раз, а вандалы – всего единожды, тем не менее «готика» это хорошо, а «вандализм» - очень плохо. Надо было два раза разнести Васькину социальную ячейку, наверное! Стало бы "готичнее", а то мы все как вандалы какие-то тогда смотрелись: пришли, отняли ножики, настучали по тыкве дабы разум в ней пробудился в полночь, кучу вещей забрали... Словом, всё, как положено миротворцам!
Но сейчас я охудевал не только из-за сауны, творящейся в квартире.
Напоминать об операции "Доброта" Игорю было не этично. А он продолжал ныть в трубку как тот ковбой с Горбатой Горы или там школьник из «Вам и не снилось». Хотя тот, вроде, не ныл. А Игорёк прямо как российский славный птах, на которого жара не подействовала:
- Ну, вот я и не знаю, что там, но Василёчку должно ж было быть хорошо! А то одна непруха шла! Впостоянку же не везло Васильку!
- «Должно»? А кто задолжал-то это «хорошо», а? Ладно, остановимся на том, что я Ваську в соцсетях не искал. К тому же, не помню я ни фамилии, ни когда там день варенья. Тебе в этом смысле проще.
И почему у каждого человека своё мнение имеется? Моё сейчас гласило: а не ты ли Ваську маленько подтолкнул во всю эту сартровскую тошноту непрухи? Переведя глас моего мнения жестами сурдоперевода.. если быть точным – абсурдоперевода, которых Игорек не мог увидеть, ибо видеотелефоны пока еще не покорили мир, я его притопил, как глухие мужланы обычно и поступают с мелкими тявками. Любя и плача. Игноря гринписдюков.
Сказал вслух:
- Не понимаю, с хера тебе надобно, старче, хэштег я вам не золотая рыбка, йопт!
- Да. Ты не "рыбка йопт", ты по–иному называешься! – нормально отреагировал было Игорек, но тут же снова сбился на какую-то фигню, не успел я порадоваться, что друг в себя приходит:
- Ну, я вот и думаю, не поискать ли Василька? Что скажешь, Димон? – как-то робко спросил он.
- Сфингли ты меня спрашиваешь, сфинкс я тебе? Свенгали! Надо – ищи, а не меня гипнотизируй! Минздрав пока еще нигде не написал, что поиски в интернете приводят к преждевременному старению и эмфиземам, - как не трудно догадаться, я закурил.
Игорек вздохнул и после пары незначительных слов о том, что в такую жарень, как в нынешнем июле-2010 половина стариков перемрет от давления и сердца и без услуг медицинского полиса с предупреждениями вьетнамца Минь З’Драва, и ушёл со связи.
Я даже не задал ему традиционного в наших с ним обстоятельствах вопроса: нужна ли помощь в делах более серьезных, до того он меня удивил.
Херассе, позвонил товарищ старому другу, называется! Ни «как сам», ни «надо бы встретиться».
Тут я ощутил глубокое копошение стыда на морщинах костного мозга. Судя по всему, у Игорька сейчас были не лучшие времена. Про одну беду его я знал уже года четыре, на неё наложилась вторая буквально недавно. Но помочь было сложно. А этический кодекс нашей компании друзей подразумевал, что когда тебе хреново, то специально друзей этим смущать не надо. Вот если сами поймут и предложат – тогда беззаботно принять любую помощь.